Они смотрели друг другу в глаза, и он чувствовал, что сердце его бьется все быстрее Джослин походила на испуганную птичку, и казалось, что эта птичка тотчас упорхнет, если он позволит себе неосторожное движение И в то же время его присутствие нисколько не удивило ее. Черт возьми, что могло произойти накануне?
Чуть хрипловатым со сна голосом она проговорила:
— Вам удалось выбраться из бездны, да? Из бездны? Какое точное слово она нашла!
— Да, с Божьей помощью. И надеюсь, мне больше никогда не придется там оказаться — Он окинул взглядом комнату. — Отважусь ли спросить, каким образом я очутился в столь… завидном положении?
Ее глаза смеялись.
— Мне представляется, что вы можете отважиться на что угодно, майор.
Он широко улыбнулся:
— Хорошо. Так что же все-таки произошло?
— Кое-что. Вы помните, как забрели на галерею? И он действительно вспомнил, как шел по галерее, шел очень неуверенно, пошатываясь и держась рукой за прохладные перила. А потом вдруг раздался мелодичный женский голос. Он обернулся и Дэвид невольно вздрогнул:
— Дьявольщина. Я помню, как перевесился через перила и думал, что пол ужасно далеко внизу, но мысли мои так. туманились, что меня это совершенно не волновало. — Но теперь ему было страшно об этом вспоминать После всего пережитого было бы очень глупо умереть, упав с галереи. — Вы смогли оттащить меня в безопасное место, верно?
Она молча кивнула, и щеки ее залились румянцем. И тут Дэвид понял, почему она смутилась. Он вспомнил о поцелуе у стены галереи. Да, он поцеловал Джослин — и она ответила на его поцелуй! Но это длилось всего лишь несколько сладостных секунд. Потом она поняла, что зашла слишком далеко, и отстранилась.
Подозревая, что Джослин предпочтет сделать вид, будто этого поцелуя не было, Дэвид, как и подобает джентльмену, сказал:
— Я полагаю, что вы привели меня сюда, а я сразу же заснул.
— Совершенно верно, — подтвердила она с явным облегчением. — Моя комната оказалась ближе всего, и только в ней приготовлена постель. К тому же мне не хотелось будить слуг. А кровать здесь очень широкая…
Дэвид улыбнулся и провел ладонью по ее чудесным каштановым волосам. Шелковистые пряди обвились вокруг его пальцев.
— Этой ночью вы спасли мне жизнь Простого «спасибо», кажется, совершенно недостаточно.
Она даже пальцем не шевельнула, но сразу словно отдалилась от него. Очевидно, ее тревожила теплота, прозвучавшая в его голосе.
— Если бы вы упали, мраморный пол был бы в ужасном состоянии.
— Что было бы крайне нелюбезно с моей стороны. Ведь вы оказались столь добры ко мне.
Почувствовав, что получил очень вежливый отпор, Дэвид чуть отстранился. Перед законом леди Джослин может считаться его женой, но они, в сущности, незнакомы, и он не замечал свидетельств того, что она испытывает к нему такое же влечение, как он к ней. А он действительно испытывает к ней влечение — очень сильное, причем не только физическое. Ему хотелось получше узнать ее, хотелось понять, о чем она думает и чем живет.
Но если его уже сейчас к ней влечет, то что же он почувствует, когда окончательно поправится?
Она отвлекла его от этих мыслей:
— Вчера вы двигались… удивительно целенаправленно. Вы помните, куда направлялись?
Обрадовавшись тому, что Джослин сменила тему, Дэвид ответил:
— Кажется, в Херефорд.
— Почему в Херефорд?
— А почему бы и нет? Это очень красивое графство. — Не удержавшись, он добавил:
— Почти такое же красивое, как вы.
Она села в постели.
— Я начинаю подозревать, что вы привыкли флиртовать!
— Нисколько. — Он любовался ее грациозной фигурой, только угадывавшейся под свободной ночной сорочкой. — Я просто сказал правду. Вы ведь знаете, что вы прекрасны.
Она в смущении отвела глаза. Дэвида это удивило и заинтриговало. Он не раз убеждался на собственном опыте: женщины обожают, когда ими восхищаются. Возможно, Джослин истолковала его слова как попытку заявить на нее супружеские права? Ведь она, конечно же, не имеет ни малейшего желания оставаться его женой.
И снова его раздумья были прерваны. В комнату внезапно вошла Мари, горничная леди Джослин.
— Миледи, майор исчез… — Тут Мари заметила его, и глаза ее округлились. — О… Mon Dieu[1]!
Совершенно спокойно, словно сидя в гостиной, а не в постели, Джослин проговорила:
— Как видите, майор не исчез. Он ночью бродил по галерее, и мне проще было привести его сюда, чем будить весь дом. Если ваш поклонник уже проснулся, сообщите ему, что он может помочь майору Ланкастеру вернуться в голубую комнату.
Мари закивала и попятилась к двери. Выходя из комнаты, она обернулась, и Джослин показалось, что в уголках ее губ затаилась улыбка.
Дэвид вздохнул — приходилось возвращаться к реальности. Он осторожно спустил ноги на пол и встал. Держась рукой за один из столбиков, на которых крепился балдахин, проговорил:
— Думаю, что смог бы добраться до своей комнаты без чьей бы то ни было помощи.
Джослин тоже встала с кровати.
— Лучше дождитесь Моргана, майор Ланкастер. Вы были очень больны и, наверное, еще плохо держитесь на ногах.
— Кажется, я просил вас называть меня Дэвидом.
Она потуже затянула пояс на капоте, и майор невольно залюбовался ее стройной фигурой.
— Мне будет легче держать вас на расстоянии, если я буду называть вас майором.
Он пристально посмотрел ей в глаза:
— Я не сделаю ничего такого, что было бы вам неугодно.
— Я… я и не думала, что сделаете. — Она вздохнула. — Но мы оказались… в довольно необычной ситуации.
Дэвид задумался. Он прекрасно понимал, что ему придется серьезно поговорить с леди Джослин.
— Я полагаю, что существует выход из этой ситуации. Вы могли бы сохранить свое наследство, и мы с вами жили бы так, как нам хочется.
Она взглянула на него вопросительно:
— Вы действительно знаете выход?
— Мне надо будет внимательно прочесть завещание. У вас здесь есть его копия?
— Кажется, да.
Майор провел ладонью по подбородку и ощутил под пальцами колючую щетину. Боже, в каком он ужасном виде! Небритый, немытый, взъерошенный…
— Я хотел бы побриться и позавтракать. А потом можно познакомиться с завещанием. Важные документы никогда не следует читать на голодный желудок.
Она наморщила носик.
— При одной только мысли об отцовском завещании у меня начинается несварение желудка.
