Парень был в шоке. Челюсть отпала, глаза округлились.
– Вот почему, – развела руками девушка.
– Но… но… как это вы…
– Не бери в голову. – Малахов ободряюще похлопал парня по плечу. – А теперь, Василий, тебе лучше уйти. Сам видишь, какая обстановка в семье.
– Да, Вась, – кивнула девушка. – Так будет лучше. Вечером созвонимся тогда.
– Да-да, – парень рассеянно поцеловал Маринку, попятился к выходу, не сводя глаз с Малахова.
Владимир Данилович протянул ладонь для прощального рукопожатия. Парнишка посмотрел на нее, как на шипящую кобру, что-то пробурчал и поспешил ретироваться.
Марина с недовольным видом похлопала в ладоши.
– Браво, дядя Вова. Просто, блин, потрясающе.
– А ты знала, что он частенько балуется «травкой»?
Девушка критично покачала головой, всплеснула руками и скрылась в своей комнате, оставив Владимира Даниловича одного.
Ольга Петровна что-то энергично чистила в раковине, даже не думая оборачиваться. Генерал замер в нескольких шагах, убрал руки в карманы брюк, посмотрел по сторонам, не зная, с какого боку подступиться к жене.
– Возникла одна ситуация, – начал он. – Вам с Маринкой надо уехать из города на некоторое время. Мои люди подготовили квартиру в Орле. Двушка, в спокойном районе. Там есть…
Ольга Петровна прервала его, бросив увесистую утварь на дно раковины. Обернулась, взяла с кухонного стола полотенце и, энергично, даже нервно вытирая руки, уставилась на мужа неморгающим взглядом.
– Ты мне что три года назад говорил? Что наши переезды закончились. Говорил? Говорил. – Бросила полотенце на стол. – Я с тобой сколько гарнизонов сменила? Двенадцать. – Нахмурила длинные дугообразные брови. – Напомнить, где мы с тобой побывали? – Начала загибать пальцы. – Чита, Мурманск, Екатеринбург, Махачкала – да легче сказать, где мы не были! Все часовые пояса, все типы климата – все понахватали! Как долго Марина училась в каждой очередной школе?! Максимум полтора-два года!
– Оль, послушай. – Громов подошел к жене.
– Остановись ты уже, Эдуард. Хватит! Сколько ездить-то можно? Ты генерал, у нас есть все. Что тебе еще нужно?
– Дело не в этом…
– Я не хочу, разменяв шестой десяток, жить как перекати-поле! Мы обрели свой дом, наконец-то успокоились…
– Здесь небезопасно, потому что…
– Небезопасно?! – повысила голос Ольга Петровна. – Здесь? В нашем доме?! А где тогда безопасно?! В какую дыру ты хочешь нас запихнуть?! Черта с два тут небезопасно! Я вложила душу в эту квартиру! Здесь растет наша дочь! И не надо мне говорить…
– ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО! – заорал Громов и саданул кулаком по столу.
От удара бряцнули кружки, что-то со звоном упало на пол. Короткие брови Эдуарда Евгеньевича изогнулись вверх, в глазах читалось раздражение, смешанное с заботой.
– Замолчи и выслушай меня! В город приехал террорист. Чокнутый психопат, который, возможно, выберет меня в качестве своей цели. И даже Господь Бог не ведает, что он собирается натворить! Мне необходимо найти его в кратчайшие сроки. Но я цепенею от ужаса при мысли, что он может причинить вам зло! В меня пускай стреляет, пусть бомбами закидывает – мне похрену вообще! Но только не вы… – Он взял жену за плечи. – Я боюсь за вас, Оль. И такого страха мне никогда еще не доводилось испытывать.
Громов перевел дыхание, глядя жене в глаза.
– При чем тут генеральские погоны? При чем тут вещи, которыми мы обладаем? Вы с Маринкой – самое дорогое в моей жизни… Вы и есть моя жизнь! Я живу только ради вас. И не дай бог с вами что-то случится…
Он облокотился на стол, растер ладонью прямой лоб. Его лицо изменилось, предательски выдавая внутреннюю уязвимость.
– Господи, Оль… Я безумно за вас боюсь.
Переменился и взгляд Ольги Петровны. Она шагнула вперед, обняла и крепко прижала мужа к себе.
Марина сидела на своей кровати, подтянув ноги к груди и обхватив их руками. Голова девушки лежала на коленях. Владимир Данилович сидел в кресле напротив. В тишине они слышали, как из кухни доносились крики. Слов разобрать не получалось, но по интонации многое и так становилось ясно.
– Они разведутся? – спросила девушка.
Малахов покачал головой:
– Нет.
– Они часто ругаются.
– Твои родители вместе прошли через многое. Они сильны и умеют преодолевать трудности. Так что не волнуйся.
– Ты видел их будущее?
– Нет.
Девушка подняла голову, внимательно посмотрела на давнего друга отца.
– А мог бы?
Малахов вновь покачал головой:
– Теперь – нет.
– А раньше мог?
– Раньше – мог.
– Почему не можешь теперь?
– Кое-что произошло. Я пережил неприятные события, которые сказались на моем даре.
– Ты попал под облучение радиацией?
Владимир Данилович улыбнулся:
– Нет. Это больше психологический момент. Видимо, на подсознательном уровне я сам себе закрыл доступ к информации.
– Сильный стресс?
– Что-то вроде.
– Я думала, когда у тебя открываются эти силы, их уже не потерять.
– Еще как потерять. В детстве все мы рождены с экстравосприятием. Оно естественно для человека. Но потом, в силу разных факторов, шестое чувство подавляется. Вернуть все к исходному состоянию очень трудно.
– А что это за факторы?
– Воспитание, внутренняя неуверенность в своих силах, окружение, общественное мнение – много всего. Мир вокруг не хочет, чтобы мы могли видеть его в истинном свете.
– А как влияет воспитание? Это когда предки говорят, что хватит верить в сказки?
– Именно так.
Вместе они прислушались к тишине за стеной.
– Видишь, успокоились, – улыбнулся Владимир Данилович. – Сейчас придут к общему решению, и все будет хорошо.
– Надеюсь, – рассеянно кивнула девушка. – Дядь Вов, а как ты видишь мир?
– Когда в очках – нормально. Если их снять, то люди вокруг становятся особенно мутными.
Маринка усмехнулась:
– А если серьезно? Когда ты дотрагиваешься до кого-то, ты как будто смотришь фильм? Или перед тобой всплывают отдельные картинки?
– Понимаешь, «видеть» – это не совсем точное описание. Все происходит на уровне чувственного восприятия. Но так, что чувства становятся знанием. Если я дотронусь до тебя, то ничего не увижу в привычном смысле слова. Зато я смогу ощутить твои эмоции и переживания, преобразовав их в понимание твоих устремлений, задумок и планов. Я чувствую то, что переживаешь ты, и из этого узнаю, какой конкретно поступок ты совершила или только собираешься совершить.
