Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Многим своим знакомым Каролина давала консультации, не отказывала в рекомендациях с литературой или по методическим проблемам. Сохранилось большое количество писем, которые писались не столько по делам, сколько просто для поддержания контактов: поздравления с днями рождения, с защитами диссертаций, поездками, рождением детей, повышениями в должности, изданием книг и тому прочее. Очень много писем приходило от студентов. В основном вежливо-напоминательные: с открытками, вложенными фотографиями, ссылками. Сотни писем.
Я посмотрел студенческие письма за последние полмесяца и дальше бросил, потому что все они были приблизительно одного содержания: хвалили Каролину как преподавателя, передавали приветы, вспоминали, как они жили и учились в России.
Мохамед Ашур писал:
«Здравствуйте, товарищ преподаватель! Вы самый лучший преподаватель! Вспоминаю о Вам и о Россия всегда. Большой привет из Каира! Поздравляю с русским праздником Новый год!»
Хулио Гарсиа:
«Здравствуйте, Каролина Сергеевна! Как Вы? Я уже вернулся в Буэнос-Айрес! Все супер! Поздравляю с Днем России, желаю отдыхать прекрасно, стать еще красивее и великолепнее. Я буду всегда помнить о вас!»
Алибаба:
«Здравствуйте, Каролина! Как дела? С праздником вас День России 4 ноября! Хочу сказать большое-большое спасибо! Русский язык часто использую. На работе помогает. Никогда не забуду, как мы учили падежи. Падеж номер один, падеж номер семь ☺ Большой привет Вам передает Амал Эльдин и его жена Надира. Кстати, у него родилась девочка Талиба. До свидания! Вы будете счастливая!»
Марк Леме:
«Здравствуй, Каролина! Давно хотел писать тебе, сейчас есть повод. Я еду в Россию, в твой город, у меня будет много оккупации там, и я хочу еще учить русский язык. В Франции это популярно сейчас. Я еще очень мало образованный. ☺ Надеюсь на твое общество! Я буду у вас 18 ноября».
Ничего особенного, если не считать того факта, что и Каролина оказалась не без методического греха. Переписка оставила свидетельство, потому что студент по имени Алибаба упомянул падеж номер семь, в то время как в русском языке падежей только шесть. Справедливости ради надо сказать, что седьмой падеж когда-то тоже имелся, но сейчас от него остались только жалкие остатки в словах типа «отче», «боже», «княже», «чего тебе надобно, старче!». Звательный падеж, или падеж номер семь, настолько редкое в современном русском языке явление, что даже из школьной программы его, кажется, исключили. Впрочем, я уже начинал привыкать, что методы у наших преподавателей самые причудливые. Одна преподавала русский язык через латынь, другая – через старослав.
Все от большого ума.
Сначала я думал, что читать переписку другого человека будет неловко, но неловкости не ощущал. Дело в том, что в основном в ящике заведующей нашей кафедрой хранились деловые письма, личное проскакивало лишь изредка, да и то было невинно, как степные колокольчики. Кстати, о деловых письмах: с любым другим адресатом я бы уже давным-давно уснул, но даже формальные письма Каролина и ее коллеги – в основном тоже гуманитарии – писали так, что читать было любопытно.
«Еще раз прошу извинить, что не прислала вовремя свою статью в сборник, – писала некая Татьяна Петровна из Екатеринбурга. – Меня одолел не очень мне вообще-то свойственный перфекционизм, и я никак не допишу конец, который мне все не нравится и не нравится. Обещаю, что завтра же усажу себя за компьютер и сделаю – уж как получится».
Каролина отвечала в той же шутливо-вежливой манере:
«Ничего, Татьяна Петровна, вы прекрасно успеваете даже в нынешний сборник, не говоря уже о следующем. Дело в том, что наше издательство все лето не дуло в ус, решив, видимо, что раз у педсостава отпуск, то и им не грех отдохнуть. Присылайте на этой неделе, жду».
«Спасибо, что помните о моей методике, – писала Каролина профессору Торстену Гройсу в Германию. – Большое спасибо за доброжелательную рецензию».
«Я помню не только о методике, но прежде всего о Вас, – куртуазно отвечал Торстен Гройс, оказавшийся мужчиной в возрасте, с благородными сединами. – Надеюсь повидать Вас живьем, а не только в переписке. Жду Вас в Лейпциге на наших ежегодных семинарах».
Не чуждо было Каролине и определенное двуличие. Так, она писала своей одногруппнице Лилии Гараевой, которая, судя по контексту, недавно уволилась из университета, вышла замуж и воспитывала детей, сидя дома:
«Лилечка, как ты правильно живешь!:-) Как я тебе завидую! Тоже мечтаю уютно посидеть дома, заняться чем-нибудь осмысленным и никуда не дергаться! Уволиться из «гадюшника» и посвятить свою жизнь простому женскому счастью – это так правильно!»
Однако в тот же самый день, в письме Павлу Хейфицу, Каролина охарактеризовала Лилию несколько иначе:
«Лилька сама виновата в том, что ее сожрали. Нельзя быть такой курицей. Семья семьей, но домашние проблемы надо оставлять дома, а не тащить их в универ и не вешать на каждого встречного-поперечного. Впрочем, жаль, мозги у нее были, в отличие от многих».
Одним словом, сплошная работа. Даже плохонького флирта – и того не было. Хотя нет, был какой-то доцент, настойчиво присылавший Каролине ссылки на статьи про видовые пары глагола и эрративные написания обычных слов. Однако вряд ли это можно было бы назвать полноценным флиртом, тем более что сама Каролина на эти письма отвечала скупо: «спасибо, интересная статья» или вовсе не отвечала ничего. Догадывалась ли она, что с ней флиртуют, тоже сказать довольно сложно.
– У человека все равно должна быть личная жизнь, – сказала появившаяся в скайпе Виктория. – Личные письма, фото, друзья, конференции. Где-то она должна была делиться этим.
– У Каролины был Фейсбук, – заметил я. – Но она его удалила приблизительно год назад.
Виктория задумалась:
– И ящик почтовый приблизительно тогда же почистила.
– А на кафедре, кстати, говорят, что у Каролины в прошлом году были большие репутационные потери, о которых даже упоминать неприлично. Может быть, какой-то интернет-скандал?
– Ого! – воскликнула Виктория. – Вот это уже интересно! Тогда твоя задача – завтра же выяснить, что это был за скандал вокруг репутации Каролины.
Вопрос о Фейсбуке помимо Павла Хейфица поднимала еще одна корреспондентка, некая Джада Дерелитто. Переписывались они с Каролиной по-английски.
«Лина, дорогая, почему ты не заводишь Фейсбук? Это более чем удобно. Правильно подобранная френд-лента позволяет быть в курсе всех нужных новостей. Мы были бы с тобой на связи гораздо чаще».
«Джада, я слишком люблю комфорт, но я не уверена, что Фейсбук создан для эмоционального комфорта».
«Но ведь тебе не обязательно выкладывать там всю свою жизнь».
«У меня был ФБ, если ты помнишь. Но я удалила его».
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
