– Там? Шумно и двери по ночам выламывают.
Вздохнув, я с трудом отогнала от себя образ светловолосого мага с голубыми глазами.
– Между прочим, будешь у них там в замке – передавай барону Крамну привет, – лукаво прищурилась я. – Он на задних лапках запрыгает и кагор на подносе собственноручно вынесет.
– Влюбился в тебя, что ли? – нахмурился цыган.
– Влюбился? Хм, скорее наоборот.
Манхо невесело рассмеялся, погруженный в какие-то свои тяжелые размышления.
«Зря, ведьма, ох зря! Не стоило сюда приходить, и шутить с ним не стоит – вон уже весь несчастный какой сидит».
Так, ладно-ладно, пусть приходить не стоило, но раз уж пришла, то хоть кофе-то допить можно?
«Нужно. Может, мозги прочистит».
Это вряд ли.
Мы допили кофе, вышли из кофейни, побродили еще немного по темным улицам, болтая о всякой чепухе, и разошлись.
Скучать и думать. Очень скучать и очень думать. Каждый о своем.
ГЛАВА 6
Утро началось в точности так же, как предыдущее. С Румтши, радостно размахивающей шалью в гостиной, и Манхо, гремящего кастрюлями на кухне. С одной ма-а-аленькой разницей. Я всю ночь не спала, терзаясь сомнениями в том, что должна и не должна делать ведьма.
Не давать в себя влюбляться, потому что рано или поздно придется уйти?
Ведьма, не дающая даже зародиться любви? Абсурд само по себе.
Или оставлять за спиной несчастную любовь и разбитые сердца? У каждого ли хватит сил воспринимать меня как праздник, который рано или поздно должен был кончиться? Или половина попросту станет проклинать и меня, и любовь, которую я несу?
Промучившись до рассвета, я поняла только одно: в любых своих размышлениях себя и свои чувства я в расчет не беру. А значит, как ни поступи, мне все равно будет до одури больно.
– Привет ведьмам! – Манхо, насмешливо отсалютовавший мне скалкой, напротив, выглядел до неприличия счастливым и отдохнувшим.
Ну разве это честно? Почему я всегда одна мучаюсь?
– Привет, – безразлично откликнулась я, с отвращением отводя глаза от сверкающей монистами на солнце шали в руках Таш.
– А что за похоронный настрой?
– Да так, не выспалась, – отмахнулась я.
– Ну это дело легко поправимое! – отмахнулся Манхо. – Сейчас позавтракаешь, взбодришься, – и вперед, на баррикады!
– Не буду завтракать.
– Почему?
Я слегка пожала плечами:
– Не хочу. Ешьте без меня.
Брат с сестрой подозрительно переглянулись, но докапываться до истинных причин моего столь мерзопакостного настроения не стали, предложив мне разбираться со своими глюками самой.
И на том спасибо.
– Иньярра, да сосредоточься ты! Ты вчера это легко делала!
Работа длилась уже полтора часа, а я, вместо того чтобы изучать новые движения, не могла даже просто повторить вчерашние. Ноги заплетались, шаль падала, равновесие ускользало, ритм не ощущался.
«Бездарность ты, ведьма! – крутилось в голове. – Законченная и безнадежная бездарность. Так что иди лучше в ратушу работать и молись, чтобы желанием Акраи не оказалось твое показательное сожжение!»
От таких мыслей легче не становилось, а хотелось просто сесть на землю и завыть.
– Давай, попробуй еще раз. Просто вслушайся в музыку – она поможет. У тебя получится! – Еще один утешитель нашелся… Неужели не видно, что все бесполезно?
Я попробовала. Не поймай меня Манхо, окончила бы прыжок красочным пятном на земле. Ну не могу я так станцевать!
– Так, Иньярра, по-моему, тебе надо отдохнуть, – растерянно покачав головой, решил Манхо. – Главное – не расстраивайся. Ты… просто слегка подзабыла движения. Вот отдохнешь – и вспомнишь.
Конечно, ему легко говорить «не расстраивайся»: не ему завтра перед Акраей позориться. Судя по озабоченному лицу Румтши, она была полностью со мной согласна, хотя и помалкивала.
Что со мной такое? Ведь вчера же действительно это делала…
«Вчера – делала, сегодня – нет. Завтра – тебя вообще убьют, быть может. Жизнь полна сюрпризов и неожиданностей!» – философски отозвался разум.
– Иньярра, мне кажется, что тебе надо слегка отвлечься, – осторожно предложил Манхо, касаясь моего плеча. – Ты перенервничала.
– А мне кажется, что мне надо попросту оставить эту дурацкую затею и прекратить заниматься бесполезными вещами, – тяжело вздохнула я. – В конце концов, ну не может Акрая потребовать от меня чего-то такого, что я не смогу выполнить!
– Иньярра, ты сдаешься? – пораженно выдохнул цыган. – Ты?! Я просто не верю в такое!
Спасибо, обнадежил…
Мне и так было до того сейчас тошно, что только таких вот слов и не хватало для полного счастья. И я, не выдержав, взвилась на дыбы:
– Знаешь, Манхо, я тоже иногда люблю побиться головой в закрытую дверь – авось откроется. Под настроение. Но вот сейчас у меня этого самого настроения нет. И дурость это – пытаться научить меня танцевать за два дня! Это нереально. За неделю-две – да, возможно, но не за пару суток. И нечего трепать мне нервы и повторять, какая я дура и идиотка, что согласилась на этот спор, а теперь, как трусиха, иду на попятный. – Голос сорвался на крик: – Потому что я и без тебя это все прекрасно понимаю!
Карие глаза почернели как грозовая туча.
– Нереально? – Тихий яростный голос хлестнул хуже любого вопля. Цыган помедлил секунду перед тем, как продолжить:– Что же, хорошо. Извини за то, что помешали. Пошли, Румтша. У госпожи ведьмы явно есть занятия поинтересней, чем общаться с какими-то цыганами, умеющими только гадать да воровать кошельки.
– Всего хорошего.
Я развернулась и, хлопнув дверью, ушла в гнездо. Бросилась на пол и осталась лежать там поскуливающим щенком.
Ну вот.
Что, ведьма, выкричалась? Обидела единственных людей, пытавшихся тебе помочь и никоим образом не виновных в твоих нервных срывах и неумении держать себя в руках. Легче стало?
Ага, стало. Теперь осталось пойти да утопиться. Впрочем, чего там далеко ходить – вон уже весь ковер от слез мокрый.
Ну почему? Почему они не поняли, что я совсем не хотела на них кричать, что я просто сорвалась?
«А почему они должны постоянно думать о том, что ты „действительно“ хотела сказать, а что – просто так сорвалось с языка? И почему ты вообще решила, что имеешь право выплеснуть на них свое раздражение?»
Да ничего я не решала! Просто разоралась, как истеричка, и все…
