Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
Кода приблизилась – и наступила. Она обрушилась в море во всем торжественном великолепии отточенной техники: как прорыв плотины, как мощная атака, сметающая все препятствия – судороги нот, могучие аккорды, сверкающие арпеджио. Отдав коде все силы, он растянулся на скале, опустошенный. Оркестр умолк.
Он обернулся к скале.
– Ну что, кто победил?
Рука небес была тяжела. Он поднялся на колени среди россыпей пустых ракушек.
– Теперь я в здравом рассудке и не буду рабом собственного тела.
Он опустил глаза на мертвого малька. Ткнул пальцем в анемона. Изящные лепестки дернулись, пытаясь ухватить добычу.
– Жжет. Отрава. Меня отравили анемоны. Похоже, дело не в мидиях.
Силы понемногу возвращались, но не настолько, чтобы героически ползти. Он медленно побрел на вершину.
– Все на свете можно предвидеть. Я знал, что не утону, – и вот она, скала. Знал, что смогу здесь выжить, – и живу, переборов змею в своем теле. Знал, что буду страдать, – и страдаю, но я все равно выйду победителем. В этой новой жизни есть свой смысл, невзирая на тяжесть и промокательную бумагу.
Он уселся рядом с Гномом, задрав колени. Глаза смотрели наружу, а значит, он жил на свете.
– Похоже, я хочу есть.
Почему бы и нет, если жизнь начинается заново?
– Еда в тарелке. Вкусная еда и уют. Еда в магазинах и мясных лавках, еда, которая не уплывет, не сожмется в кулак, не скользнет в расщелину – разделанные туши на прилавках, целые груды даров…
Глаза повернулись к морю. Начинался отлив, от Трех скал потянулись глянцевые полосы.
– Оптический обман.
Скала стоит твердо, это факт. Порой кажется, что она вдруг двинулась вперед, но это лишь оттого, что у глаз нет другой точки отсчета. Однако за горизонтом – берег, и как бы вода ни перемещалась, расстояние до него останется неизменным. Губы искривились в мрачной ухмылке.
– Неплохо задумано. Кто-то бы купился.
Это как поезд, который стоит на месте, но кажется, будто поехал назад, когда отходит соседний. Как перечеркнутые наклонные линии.
– Разумеется, скала стоит, а вода движется. Ну да. Прилив – это гигантская волна, которая омывает весь мир, вернее, это мир крутится в волнах прилива, а я со скалой…
Он поспешно глянул вниз между ног.
– Ну да, стоит.
Еда на прилавках, она не уплывает, навалена в кучу, все дары моря. Омар, который не скроется, не скользнет в расщелину…
Он вскочил на ноги и уставился в подводные заросли у Трех скал.
– Кто и когда видел в море красного омара?
Ощущение пустоты. Он падал, потом наступила тьма, где не было ничего.
Нечто выбиралось на поверхность. Оно не знало себя, потому что забыло свое имя. Нечто состояло из частей и пыталось собрать их вместе, чтобы понять, что собой представляет. Шум, разрозненные звуки… Части, дрожа, сошлись вместе – он лежал на краю утеса, изо рта струился тихий храп. Из глубины тоннеля тянуло ощущением бессилия. Настоящее было отделено от мгновения ужаса, позволяя забыть, в чем ужас состоял. Тьма отделенности казалась глубже темноты сна, глубже любой живой темноты, потому что время здесь пришло к своему концу. Провал в небытие, колодец, выводящий из мира. Любая попытка просто быть изматывала настолько, что оставалось лишь лежать на скале, ощущая свое существование.
Перед глазами возникла мысль.
Значит, я умирал. Это была смерть. Я до смерти перепугался, рассыпался на части, а теперь части соединились, и я жив.
Вид в окошке тоже изменился. Три скалы торчали совсем рядом, острые предметы резали щеку. «Осколки раковин», – догадался он.
– Кто меня сюда принес?
Слова сопровождала боль – он проследил ее до кончика языка. Язык распух и болел, во рту стоял соленый вкус. Рядом на скале лежали брюки, на скале виднелись странные отметины – белые, параллельные друг другу. В них была кровь и следы пены.
В твердом, как палка, предмете он узнал правую руку, вывернутую назад. Боль в плече. Он переложил руку удобнее и перевел взгляд на пальцы, которыми она заканчивалась.
Теперь он понял, что лежит нагишом: пальцы сжимали трусы – рваные, в кровавых пятнах.
– Я дрался.
Он лежал, погруженный в размышления.
– Значит, на скале есть еще кто-то, кроме меня. Подкрался и избил.
Лицо скривилось.
– Не валяй дурака, ты здесь один. Это был припадок.
Он нащупал левую руку и вскрикнул от боли.
– Сколько времени прошло? Сейчас сегодня или вчера?
Тело медленно поднялось на четвереньки.
– Как раз в тот момент, когда я снова стал собой, когда победил, что-то произошло. Новый страх. Чем он порожден, реальностью?
И провал в ничто.
– На этой стороне провала все совсем иначе. Будто в театре после репетиции, когда выключили свет, и вместо ярких живописных декораций видишь грубо размалеванный картон в лучах дежурной лампы. Как в шахматах: проводишь блистательную атаку, но прозеваешь шах, и вот ты уже связан по рукам и ногам.
Сверкающее море, надежда, хотя и почти потерянная, героизм… а потом, в самый момент торжества, осознание и страх, как удар кулака.
– Что же такое я вспомнил? Лучше не вспоминать. Не забыть забыть. Сумасшествие?
Хуже сумасшествия. Здравый смысл.
Он пополз вверх по своему следу: раскиданная одежда, пятна на скале. На вершине возле Гнома остановился, рассматривая странные отметины на камне – ровную линию перечеркивали следы зубов.
– Этого следовало ожидать. Все можно предвидеть. Мир движется по правилам, запомни.
Он задумчиво взглянул на полосы, которые скала оставляла за собой.
– Не надо смотреть на море. Или надо? Что лучше – потерять рассудок или сохранить? Лучше сохранить. Я видел совсем не то, что мне казалось. Память меня обманула.
Внезапно пришедшая идея заставила его обыскать всю скалу, тщательно, дюйм за дюймом. Лишь спустя вечность, полную волнения, падений и ушибов, он понял, что глупо искать кусочек дерева, которого здесь нет.
Трусы все еще болтались в руке, и ему вдруг пришло в голову, что их можно надеть. Туман в голове постепенно рассеивался, осталась только боль. Он ощупал голову – там была шишка, волосы слиплись от крови. Оглядел ноги – белые пузыри опали и уже не беспокоили. Ноги привычно понесли его к выбоине с водой. В проеме на дальнем конце внезапно вспыхнул яркий свет, и глубоко засевший рассудок тут же погнал тело на Наблюдательный пост. Он знал, что предвещает эта вспышка и последовавший за ней звук.
Солнце все еще сияло, но одна сторона горизонта уже менялась. Он встал на колени, наблюдая за переменой. Небо вновь перечеркнула вертикальная вспышка, оставив след в каждом глазу. Он заглянул за зеленые полосы и увидел на поверхности моря четкую линию тьмы. Линия стремительно приближалась. Сознание взорвалось, заполняя каждую клеточку тела.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
