– Лишь бы у нас всё получилось, – покусывал доктор в волнении губы. – И мы попали благополучно на остров…
– Кстати, а как себя сами называют жители Златорана?
– Покпросисуды – они. Покпросисуд – он. Покпросисуда – она.
– Ох ты! – поразился не на шутку Поль. – Чего ж так сложно-то? Божества нашего ДОМА и те коротко себя дэмами называют. И звучит несуразно… Или это – аббревиатура?
– Есть несколько версий такого названия. Окружение нашего диктатора расшифровывает это как: покаявшиеся и просящие суда. Ещё и с крайней издёвкой это утверждают. У народа – свои версии. Но в нашем кругу превалирует одна: покорившие пространство и судьбу. Утверждается, что подобное самоназвание оглашали гости оттуда.
– Хм! – Труммер пробовал название на зуб: – Покпросисуд… Так это и вы вскоре станете такими же покпросисудами?.. Хе! Язык сломать можно!
– Ничего смешного в этом не вижу, – ворчал доктор, помогая закидывать на возвращённую каталку второе тело. А когда они вновь остались в чисто мужской компании, вновь уставился в дверную щель, от всей души переживая за старшую медсестру. – Как бы не надорвалась бедняга…
Тогда как Труммер вернулся к карте, присматриваясь к обозначенным точкам на ней:
– Значит, поле сопряжения следующей ночью ожидается вот в этом квадрате? – Получив подтверждение, продолжил: – И до него от моря километров пять? Причём по местности, никоей мерой не приближённой к запретным зонам?
– Ну да… Потому туда и выезжаем якобы на массовый пикник.
– Тогда давай прикинем, как мне незаметно выбраться из госпиталя, чтобы вас не подставить? Дальше я уже и сам все заслоны пройду, чтобы выйти к заливу.
– А потом? – Доктор закрыл дверь, и с нарастающим беспокойством вернулся к столу. – Как ты собираешься перемещаться дальше? Тем более что твой катер найден и сейчас в военном порту.
– Скажем так, у меня имелось не только это средство передвижения, – не стал раскрывать все свои секреты а’перв. – К вечеру я буду в нужном квадрате, не сомневайтесь. И не переживай обо мне: взрывая корабль, я просто действовал не совсем удачно. Потому и пострадал, можно сказать, случайно…
– Всё равно, твоя авантюра с перемещением к заливу – это огромный риск! – не соглашался местный эскулап. – Причём для нас всех!
– Честно говоря, я ещё не до конца определился со своими действиями, – признался Поль, рассматривая резко сгущающиеся сумерки за окном. – Мне вначале должен прийти один сигнал с моря, а уже потом буду решать.
– Чего тут решать?! Мы уже давно придумали, как ты выйдешь отсюда и где будешь находиться в течение дня. Уж поверь мне, так будет намного лучше. А если пропадут твои одежды, оружие и артефакты, наше сообщество тебе всё это компенсирует с лихвой! Не сомневайся!
Тут и Оюкен вернулась с каталкой, на которую тут же закинули третье тело и прикрыли простынкой. А узнав, в чём суть спора, медсестра тоже принялась уговаривать гостя из-за Грани не рисковать, а делать всё, что рекомендуют местные товарищи.
Вот в таких бессмысленных словоречиях они и провели больше часа.
А потом в голове у Труммера раздался ментальный посыл:
«Эй? Ты где?» – Последние сомнения пропали, волнения развеялись: Тилиус жив и здравствует и не забыл о своём спасителе.
Глава шестнадцатая. В бега
Несмотря на хлопотный, напряжённый день, спать Труммеру ни капельки не хотелось. Наоборот, силы переполняли его, создавая впечатление полной уверенности в себе и даже какого-то детского беззаботного восторга. Так что в свой ночной поход к заливу он отправился, еле сдерживая себя, чтобы не перейти на бег.
Да и задача прохода представлялась плёвым делом, несмотря на все предупреждения и страхи, которые преподносили союзники. Облачившийся в одежды санитара, Поль вначале отправился на внутренний двор госпиталя, где и выкинул мешок с разным хламом в специальные мусорные баки. Затем метнулся к стене и уже вдоль неё прошёл до самого угла здания. Оттуда до слегка освещённого периметра из высокого проволочного забора оставалось метров пятнадцать. Кстати, и окна личного кабинета врача находились здесь же, над головой. Союзники никак не могли поверить, что чужаку удастся невозбранно пройти хотя бы первую преграду, и они весьма нервно наблюдали за несговорчивым проводником.
Судя по повышенным тонам в последние минуты общения, заговорщики были готовы применить силу, лишь бы удержать свою надежду на перемещение при себе. Но Труммер был последователен в своих намерениях и не поворачивался к ним спиной. Мало ли что… Вдруг по голове приложат чем тяжёлым?.. А уж как они уговаривали! Мёртвого можно было убедить. Даже свой секрет раскрыли, с помощью которого они могут избегать негативного воздействия «откат» на свои тела. Это оказались не личные умения, а некие артефакты в виде наручей. Массивные и тяжёлые штуковины, особенно громоздко смотрящиеся на женской ручке.
– А мне можно такой? – попросил тогда а’перв. – Для исследований.
– Всё, что угодно! – следовало обещание. – Но только после того, как доставишь нас на Златоран!
– Договорились. А сейчас ухожу. До скорого!
– Останься! – продолжала умолять Оюкен и тут же стала снимать свой наручь. – Тогда получишь артефакт прямо сейчас.
Судя по тому, как озадаченно поморщился доктор, подобный щедрый жест выходил за все рамки благоразумия. Он же и пояснил, почему так:
– «Эстака» называется. Семейная реликвия, передаётся только старшему наследнику. И весьма редкая. Среди наших хорошо, если десяток имеется.
Труммер замотал головой:
– Не сейчас! Приму этот подарок, когда будем на острове.
– Бери! – перешла Оюкен чуть ли не на крик. – Иначе не отпустим! И сам будешь больше защищён от разных негативных воздействий. Артефакт стоящий и ценный, до сих пор никто точно не знает всех его возможностей. Но всегда считалось, что он предохраняет от считывания мыслей, от воздействия ченнелингера, защищает от медиума и помогает обмануть правдознатца. Ну и от сглаза, само собой…
«В самом деле, – думал поощер, – чего это я играю в излишнее благородство? Вдруг да пригодится? Это пока только я атакую других, а вдруг и на меня такой же умелец сыщется? Или ещё один ченнелингер попадётся, как в Диких землях? Надо брать, правда, на своих условиях…»
– Хорошо, я приму этот подарок, но мне всё равно надо сейчас идти. И не волнуйтесь, уже завтрашним вечером буду на обусловленном месте нашей встречи.
– А почему не этой ночью? – досадовал доктор.
– Дела! – Информировать о своей задумке Поль не собирался. И так союзники на грани нервного срыва.
Благословения на уход он так и не дождался, зато наручь, называемый «эстака», его заставили взять.
И вот теперь предстояло прорваться к заливу.
