Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Но сюжета о собственных бедах и несчастьях Валерия не нашла. Неудивительно. Как раз накануне ее выписки умерла известная, талантливая актриса. Она слегла давно, находилась на лечении в клинике, перенесла три операции и все же не смогла уцепиться за жизнь… «Обыкновенные истории» мусолили ее смерть с наслаждением. Уж не тот ли самый загадочный Мрак стоит за камерой сейчас, когда она бесстрастно демонстрирует лицо актрисы – прежде круглое, тороватое на улыбки, а теперь – осунувшееся, страшное, с черными провалами глаз. Поспелова лежит на каком-то катафалке, силится приподнять голову, рот искажен страданием. Сменяется кадр – молодая и здоровая Лариса в бело-голубом платье летит по цветущему лугу. Это кадр из какого-то фильма. И закадровый голос, преисполненный фальшивой скорби, вещает какие-то благоглупости:
«Судьба дала ей многое: красоту, ум, талант, удивительную работоспособность. Но она же и отняла все… Лариса Иннокентьевна Поспелова ушла из жизни во всем цвете своего дарования. Болезнь, которая…»
И так далее, и так далее. Обстоятельства смерти актрисы и тайны ее жизни обнажались перед зрителем с невыносимым почти цинизмом, в котором, однако, было что-то отвратительно-привлекательное. Содрогаясь от этого странного чувства, люди останавливаются посмотреть на пожар и на автокатастрофу, покупают кассеты с второсортными фильмами ужасов и переключаются в урочный час на НАТ. Лере представилось, как Мрак наводит свою нахально-всевидящую, а по сути, слепую камеру на умирающую Поспелову, и ее слегка затошнило. Чтобы не расстаться безвременно с кофе и круассаном, пришлось скорее выключить телевизор и взять в руки телефонную трубку.
Перед тем как испариться из палаты, журналистка Мила Черткова (ее имя было в титрах, в ряду трех-четы-рех таких же «говорящих» псевдонимов) сунула Лере визитку. Шикарная визитка, что и говорить. Черная с серебром. Умереть.
Лера не ожидала, что сможет так легко дозвониться – все же восемь утра, ранняя рань для богемы! Но акула шоу-бизнеса, или какого там бизнеса, Мила с утра была на ногах, трубку схватила сразу и отозвалась бодро.
– Это Валерия… Меня молнией ударило, – сказала она. Глупость ляпнула, кажется? Но Черткова сразу поняла, о чем речь, и загудела своим влажным контральто очень приветливо:
– Посмотрели передачку и не нашли сюжета о себе? Да-да, планировали в этот выпуск, но вы же видите, какое несчастье, ах, бедная Поспелова, такая красавица… В следующем выпуске непременно! Жаль, так мало данных, суховатый получился сюжетик, вот если б вы согласились…
– Я согласна дать эксклюзивное интервью, – перебила ее Лера. Откуда она взяла такие красивые и, главное, такие уместные слова?
Журналистка Черткова сыпала благодарностями и обещала заскочить вечерком к Лере в гости.
– А в четверг и дадим сюжетик!
«Сюжетик, – хмыкнула про себя Лера. – Я вам дам – «сюжетик»! Это будет интервью века!»
Было весьма сомнительно, что интервью века появится в желтой передачке «Обыкновенные истории», но Лера этого не чувствовала. Она была очень молода, очень эмоциональна, очень обижена на весь мир и полна желания этому самому миру «показать». Это желание трудно подавить… И еще труднее – исполнить.
Как оказалось, «эксклюзивное интервью» стало первой жемчужиной в ожерелье Лерочкиных удач. Сегодня она явно была в ударе. Черткова чуть не плакала, микрофон трепетал в ее руке, когда Лера повествовала о предательстве Макса, о роковом и загадочном разряде, пронизавшем ее тело и мозг, и о таинственном даре, подарке того же разряда.
– Какой материал! – бормотала Мила. – Мрак, снимай!
Молчаливый и угрюмый Мрак снимал. Лера в кресле, вполоборота, с плеча спадает вязаная шаль, выражение лица вдохновенное… Лера на фоне окна – только силуэт фигуры и те же обвисшие крылья шали… Лера, смотрящая в упор, как Лиля Брик на известной фотографии Родченко… Лера со Степанидой на коленях, юная ведьмочка и ее любимая черная кошка. Одним словом, Мрак тоже был доволен и его амбиции художника вполне удовлетворены.
– А мне? Мне вы можете предсказать будущее? – решила наконец спросить Мила.
Валерия готовилась к этой просьбе. Она думала об этом ночью, терзая боками скрипящий диван, утром и днем – одеваясь, сервируя чай, открывая корреспондентке дверь. Она знала – там, за подпухшими веками Милы Чертковой, может таиться какое угодно будущее и какая угодно правда, в том числе и самая жуткая, самая неизменная…
Тогда Лера просто солжет. Неизвестно, получится ли у нее… Но она попробует. Есть такое слово – надо.
Старательно увеличенные косметикой глазки Чертковой, неопределенного цвета радужка – серо-зелено-желтая и непроглядный колодец зрачка, в который летит крошечная Лера. Знакомое чувство вращения, легкая тошнота и озарение, от которого нельзя уйти, невозможно спрятаться.
– У вас книжка выходит, правда?
Мила Черткова приоткрыла рот, потом закрыла его и с усилием произнесла:
– А… она выходит? Дело в том, что я отправила ее в пару московских издательств на пробу… И ни из одного ответа пока не было.
– Будет, – небрежно кивнула Лера. – Книгу издадут, гонорар заплатят. Будет слава, автографы, первая строчка в рейтингах и все такое.
– Ну… Ну я прямо не знаю…
От растерянности Мила потеряла девяносто девять процентов фирменной самоуверенности и превратилась в того, кем и являлась на самом деле. А была она издерганной и усталой, но замечательно талантливой бабой, не злой, но обозлившейся в борьбе за место под солнцем, в непрестанных усилиях свою талантливость доказывать. Если бы Мила Черткова, а по паспорту Людмила Сапож-никова, дала себе на время отдых и вырвалась из цейтнота – это, несомненно, пошло бы на пользу и ей, и современному литературному процессу. Хотя никто не знает, что может пойти на пользу этому процессу, который стал капризен и прихотлив, то жадно давится касторкой, то воротит нос от медовых пряников…
«Она и в самом деле могла бы написать книгу, – думала Лера, глядя на растерянность журналистки. – Настоящую книгу, а не трехгрошовый бестселлер, жизни которому отмеряно полгода с выхода первой хвалебной рецензии… Горячие пирожки жареных фактов моментально расхватают, потом будет известность, интервью, ток-шоу – и бедняжку Черткову позабудут, словно ее и не было. Она смогла простить и забыть уже столько ударов и унижений – но забвения простить не сможет. Там и молодость пройдет, даже эта, подтянутая и нафаршированная ботоксом-силиконом молодость! Куда потом деваются эти «бывшие люди», пережившие успех и рухнувшие с небес обратно в грязную серость?» Но этого она не сказала, только улыбнулась своей новой улыбкой: сдержанной, ласковой и понимающей.
– А вам? – обратилась она к Мраку. Тот уже минуты три просто стоял и смотрел на Леру, даже видеокамеру из рук выпустил, и она теперь стояла на штативе в углу комнаты, похожая на марсианскую машину смерти из «Войны миров». – Вам предсказать будущее?
– Не надо, – коротко ответил оператор. Он не спешил узнавать о завтрашнем дне, ведь глазок видеокамеры еще не устал от сегодняшнего. – Не надо, будь что будет… – Он отвел свои яркие, янтарно-карие глаза.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
