Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Ну, по мне, это было достаточно хорошо. Если вы можете придумать такую тактику и невозмутимо ее держаться, то заслуживаете выпивки. Так что я собиралась позвенеть банкой с чаевыми, а он уже там, кидает доллар. «А ты – мужик, Майлз», – сказала я и пробила его покупку.
Быстро перекручу на несколько часов вперед: после закрытия магазина я отправилась в Панхандл немного курнуть и нашла Майлза сидящим на постаменте статуи, с дымящимся косяком. Я подошла: «Можно мне затянуться?» Он протянул мне самокрутку и подвинулся, уступая место.
«Так что, Майлз, – произнесла я, подтаскивая к себе бутылку водки, – ты живешь где-то поблизости?»
«На самом деле, – ответил он, весь из себя мистер Небрежность, – я подыскиваю жилье. А что насчет тебя?»
«А я подумываю заделаться хозяйкой пансиона», – вышло нескладней, чем я рассчитывала, но ничего – мы уже были на короткой ноге, так что эффектная фраза мне не понадобилась.
Я привела его к себе домой. Утром проснулась на футоне одна, что большим сюрпризом не стало, почувствовала запах дыма и такая: черт, он, что, решил спалить квартиру перед уходом?
Прежде чем я успела выскочить из постели, вошел Майлз с разделочной доской вместо подноса, которая была загружена разными вкусностями: омлетом, тостами с корицей, кофе, соком, даже маленькой веточкой винограда. Я такая: «Это что?» А он в ответ: «Полное обслуживание». Подоткнул мои подушки как какой-нибудь царице Савской и положил разделочную доску мне на колени.
Я растаяла. Никто никогда не приносил мне завтрак в постель, и, честно говоря, еда могла бы быть на вкус как дерьмо, и мне было бы наплевать. Но когда я попробовала кусочек омлета, он оказался на самом деле очень хорош.
Так что я ела, а Майлз тем временем подошел к моему комоду и открыл ящик, в котором хранилась заначка дури. Я наблюдала, как он скручивает себе косяк, а тем временем в окно проникли солнечные лучи, и меня как молнией ударило – при дневном свете парень выглядел моложе, чем мне сперва показалось. Так что я отложила вилку и спросила: «Сколько тебе на самом деле лет, Майлз? Девятнадцать?» Он ничего не сказал, даже не посмотрел на меня, просто продолжил скручивать косяк, но улыбнулся так, что стало понятно – ответ «нет». А я: «Восемнадцать?» Все еще нет. И я такая: ой-ей… «Семнадцать?» Снова нет. «Шестнадцать?» Наконец его улыбка немного изменилась. «О Боже, – сказала я, – копам такое нравится». А Майлз потянулся к ящику с дурью, вытащил большую сумку таблеток и произнес: «Заметно, как сильно тебя волнуют копы».
– Как вы поступили, когда узнали, что ему шестнадцать?
– А сами как думаете? Оставила его себе.
– Оставили себе?
– Прикиньте, завтрак в постель. Конечно, я его оставила. Дала ключ и сказала, что он может жить, сколько пожелает. Мы заключили сделку: он прибирается, готовит для меня и… ну, вы понимаете…
– И как долго длилось это соглашение?
– Несколько недель. Пока однажды утром он не свалил по-настоящему вместе с моей стереосистемой и половиной дури. Мне стоило пи́сать кипятком из-за этого, но разозлиться всерьез не получалось: он же все отработал, и вообще, я бы, наверное, сделала то же самое на его месте.
– После того, как он ушел, появились другие?
– Да, но не хочу, чтобы вы думали, будто я – полнейшая шлюха. Я подождала какое-то время, вдруг бы он вернулся. Но в конце концов – да, появились другие. На все лето и осень это стало для меня обычным делом. Подбирать беспризорников.
– Они все были несовершеннолетними?
– Они все были достаточно взрослыми. А что до конкретики, то после Майлза я даже не спрашивала.
– Но вы говорили о них как о ручных мальчиках.
– Это не я начала, а Фил. Он появился однажды утром без приглашения, и, прежде чем я смогла избавиться от брата, мой последний гость прошел через кухню без рубашки. Так что Фил сразу: «Кота недостаточно? Теперь ты заводишь ручных мальчиков?»
– Он не одобрял.
– Да, но ничего удивительного. Фил всегда был таким ханжой… И слушайте, я не защищаюсь, ладно? Знаю, что все это неправильно, но вы должны понимать, время было другое. Не так, как теперь, когда стоит включить новости, а там какого-нибудь школьного учителя тащат в наручниках. Сан-Франциско, девяностый год, подбирать мальчиков-подростков в парке не было уж таким огромным извращением, это было просто… непристойно.
Но, конечно, одно дело – удобное объяснение для самой себя, и совсем другое – пытаться загнать это копам или судье, не говоря уже о каком-то четырехглазом придурке, который проводит свои дни, составляя каталог грехов. Поэтому, когда Диксон сказал: «Я знаю о ручных мальчиках», моя первая мысль была: «Джейн, тебе нужно как-то объясниться».
Кабы я знала. Я еще не до конца ухватила все эти штучки с «Глазами», насколько вездесущими они были. Решила, что Диксон, наверное, слышал рассказы о ручных мальчиках, может быть, его люди отыскали одного из моих прежних соседей. Я не ожидала видеозаписи.
Но потом кто-то ударил по переключателю верхнего света, и внезапно это маленькая подсобка превратилась в амфитеатр. Знаете тот здоровенный экран Сони на Таймс-сквер, сорок футов в ширину? Вообразите, что он появился на стене размером, наверное, пятнадцать на двадцать.
Стена засветилась и начала наполняться фотографиями ручных мальчиков. Всех, даже тех, кто оставался лишь на одну ночь, и которых я действительно не считала частью официального списка. Снимки были практически в натуральную величину, по крайней мере, так казалось, и у каждого была подпись: Майлз Дэвис Монро, шестнадцать лет – возраст мигал красным, – Джордан Грэм, семнадцать лет; Виктор Тодд, семнадцать лет; Николас Маринеску, шестнадцать лет; и так далее, и так далее.
– Сколько «и так далее»?
– Давайте просто оговоримся, что стена была охрененно большая, и остановимся на этом, ладно? Потребовалось много времени, чтобы ее заполнить. Между тем я потягивала колу, а мой браслет, который явно был каким-то детектором лжи, колол запястье, как сумасшедший, и становилось ясно: что бы теперь я ни сказала, судить будут очень строго. Так что я думала и думала, и все еще думала, пока не появился последний снимок, а когда наконец открыла рот, то произнесла самую неподходящую вещь: «Как сильно я вляпалась?»
«Ну, давайте посмотрим, – верхний свет снова зажегся, в руках у Диксона оказалась большая красная книга с надписью на обложке: „Уголовный кодекс Калифорнии“ – Половые отношения с несовершеннолетним в возрасте шестнадцати или семнадцати лет – уголовный проступок, от трех месяцев до года за каждый эпизод, статья сто восемьдесят девятая… Предоставление алкоголя несовершеннолетнему в возрасте шестнадцати или семнадцати лет в аморальных целях – уголовный проступок, от трех месяцев до года за каждый эпизод, статья сто тридцать первая… Предоставление запрещенных препаратов несовершеннолетнему в возрасте шестнадцати или семнадцати лет в аморальных целях – тяжкое уголовное преступление…»
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
