– Ну, Андрей, ты мастер попадать в разного рода истории, – с усмешкой сказал он, достал пачку, угостил меня и угостился сам. Закурили.
– Спасибо вам, Иван Андреевич! – Я не знал, какими еще словами выразить свою признательность.
– Да уж пожалуйста. – Он снова усмехнулся. Тогда я впервые внимательно рассмотрел его лицо: умное, в глубоких морщинах, нельзя было навскидку дать ему определенное число лет, может, сорок, а может, пятьдесят. – Что-то они вцепились в твоих друзей, хотя очевидно, что они тут ни при чем. Думаю, исполнитель им известен, а повесить дело они хотят на кого-то другого и сделать это быстро. Все было уже шито-крыто, а тут мы… Такую красивую историю им поломали. Я бы на вашем месте, Андрей, свалил бы из города на какое-то время.
– А разве дело не решено?
– Решено-то решено, но неизвестно, что им еще в голову взбредет. Да и не ментов я опасаюсь, а в большей степени их деловых партнеров. Тех, кто на самом деле убрал Наливайко. Они могут захотеть с вами встретиться, а это не в ваших интересах, как мне кажется. Вам все ясно?
– Ясно…
– Ну, вот и славно, – Нефедов залихватски свистнул, и «Волга», которая все это время оставалась на месте, лихо сдала назад и остановилась возле нас. Серый открыл дверь, выпустил моих товарищей, занял их место и прежде, чем исчезнуть, внимательно посмотрел на меня и сказал: – Смотри, Черданцев, должок теперь за тобой. Удачи!
«Волга» умчалась, Машка бросилась мне на шею. Добряк Сергеич тоже всячески готов был проявить чувство признательности, но я поспешил скорее увести их от этого места. Мы пошли на Белорусский вокзал в буфет, зал был полупустой, лишь компания пьяниц за столиком в углу спорила то ли о Горбачеве, то ли о Ельцине, то ли о том, где денег еще на выпивку достать. Мы заказали водки и бутерброды. Встали за круглый высокий столик, молча дождались, пока буфетчица, в некогда белом фартуке, принесет заказ, наполнили пластиковые стаканчики, и, не проронив ни звука, выпили.
– Что случилось? – Я закусил бутербродом. Хлеб был несвежим, а колбаса слишком жирной. Органично дополнял натюрморт толстый кусок невкусного заплесневелого сыра. И что-то я не уверен, что плесень входила в планы изготовителя. – Я ничего вообще не понимаю.
– Это ты ничего не понимаешь? – Маша чуть не поперхнулась. – Ты нас спас, мы думали, если уж кто-то что и понимает, так это ты.
– Угу, – подтвердил ее слова Сергеич и наполнил стаканчики.
– Что там вообще произошло? – Чокнулись на этот раз и так же быстро выпили. Водка была столь же противной на вкус, сколь и закуска, но мы так спешили снять стресс, что эти нюансы не имели никакого значения.
– Мы закончили вчера вечером, – Маша жевала колбасу и было непросто понять, что она говорит. – Отлично все сделали, скажи, Сергеич!
– Угу! – Сергеич снова подлил водки.
– Я позвонила помощнице Наливайко, этой сисястой дуре, – вопрос размера груди был для Маши принципиальным вопросом личного характера. Бог наградил ее талантом, мозгами, милым лицом и красивыми глазами, а вот грудь… Маша по этому поводу серьезно переживала. В общем, любая женщина с приличным размером была для нее «дурой сисястой». – А она говорит, мол, передам все и перезвоню. Перезванивает и говорит, что в одиннадцать утра Наливайко лично приедет принимать работу. Хорошо, думаю… – стало очевидно, что алкоголь подействовал, все немного расслабились, порозовели, а у Маши начал заплетаться язык. – Думаю, утром, так утром. Пыталась найти тебя, а тебя нигде нет. Ты, кстати, где был?
– Это отдельная история… – Я усмехнулся и подумал, что именно этот мой марш-бросок в сторону от проложенной колеи и спас нас всех сегодня.
– Ну вот… Поехали мы с Сергеичем в одиннадцать утра сдаваться, – продолжила Мария рассказ, – приезжаем, заходим, а там… Ты видел, что там – кровь, трупы, все разгромлено, меня прямо там и стошнило.
– Угу! – Сергеич настойчиво поднял стакан. Я дал знак буфетчице, чтобы она повторила заказ.
– Сергеич позвонил «02», – Машка поморщилась, потому что всю закуску мы уже съели, а водка была действительно омерзительная. – И вот что странно: обычно их днем с огнем не сыщешь, если что случится, а тут они нарисовались уже минут через пять, полным составом, и не просто наряд – а следователь и… Ну, в общем ты видел. И сразу нас к батарее. Вопросы всякие задавать стали, мол, «где деньги, которые вам Наливайко не хотел за работу платить, из-за которых вы убили его?»
– Как вы его могли убить? С ним же два вооруженных охранника было, а у вас ни оружия… Тоже мне армия ниндзя-киллеров – малолетняя художница и пожилой прораб!
– Угу! – Сергеич вздернул бровь.
Буфетчица принесла еще водки и бутербродов:
– Платите!
Она не ушла, пока я не достал из кармана мятые деньги и не отдал ей причитающееся. «Сдачи не надо». Буфетчица была так впечатлена, что принесла нам графин воды и пару пакетиков «Юпи»: «Вот вам – запивочка».
От компании алкашей в углу отделился один персонаж и вихляющей походкой приблизился к нашему столику. Вид у него был самый комический, хотя для тех лет очень даже привычный глазу: рваные кеды, синие треники с растянутыми коленками, то ли ватник, то ли спецовка сверху, шарф в стиле Остапа Бендера и кепка в стиле банды Горбатого. Длинный крючковатый нос, в зубах папироса, в общем, все как положено.
– Друзья! – обратился он к нам и повторил для пущего пафоса и дабы подчеркнуть, что мы люди не чужие: – Друзья! Позвольте представиться. Николай! Жертва перестройки и гласности! Раньше – все, нынче – ничего! А было время! Ого-го! Но я не сдался! Налейте, други!
То ли потому, что был он крайне забавен, то ли для того, чтобы поскорее от него отделаться, я плеснул в пластмассовый стаканчик водки и протянул ему. Николай сотворил на своем лице благодарное, но гордое выражение, словно это была не подачка, а награда, много лет искавшая своего героя:
– Премного благодарен, друзья! Почтение! Не забуду! Премного! Друзья! За нас! – Николай опрокинул водку в беззубый рот и, шаркая, удалился.
– Короче, все понятно, – я закурил. – Серый был прав.
– Серый? – Маша вопросительно посмотрела на меня.
– Ну да. Я его так назвал для себя. Нефедов Иван Андреевич, который вас вытащил оттуда. Он сказал, что нас подставить хотят, чтобы дело закрыть по-быстрому…
– Друзья! – Николай снова приблизился к нам. – Не сочтите! Но!.. Жизнь летит! Мы не молодеем! И встреча! Важно помнить! – Я все понял, хотя ничего не понял, и налил ему еще водки. – Счастья вам! Добра! И пусть… – что именно «пусть» мы так и не узнали, потому что Николай, к зависти своих товарищей, быстро выпил и снова удалился, произнося те же громкие, но никак не связанные друг с другом слова.
– И что он еще тебе сказал? – Маша, казалось, не могла поверить в то, что я говорю.
– Что нам лучше на время уехать из города, пока ситуация не утрясется.
