Ник закатил глаза.
– А это – Лерой.
Лерой оказался самым массивным из троих – не толстяком, как Дэнни, но крепким, широким в кости парнем. Его коротко остриженные темные волосы прилипли к черепу, будто войлок. Одет он был в майку без рукавов и такие же кожаные штаны, как у Дьяволов, но других, более экзотических дикарских украшений на нем не было.
– Лерой с нами уже довольно давно, но все еще не проявил себя, – продолжала Секеу, бросив на Лероя невеселый взгляд. – Все мы надеемся, что в скором времени Лерой сможет пройти испытание.
Лерой покраснел и сжал губы.
– Лерой присмотрит за тобой. Поможет обжиться.
Лерой взглянул на Ника с откровенной враждебностью.
Не сказав больше ни слова, Секеу отошла.
– Давай, займись, – сказал Лерой, швырнув Нику тряпку. Тряпка шлепнулась на стол, обрызгав рубашку Ника ошметками каши. – Да, и имей в виду, – добавил Лерой, – я тебе не нянька. На свои проблемы жаловаться ко мне не приходи. Понял?
Ник глубоко вздохнул, взял тряпку и принялся возить ею по столу. Под шипенье и стрекот крылышек пикси над головой он дошел до конца стола, смахнул крошки на пол и направился к бочке с мыльной водой, возле которой девчонка, Сверчок, вытирала миски. Повесив тряпку на край бочки, он двинулся прочь.
– Эй! – окликнул его Лерой от дальнего конца стола. – Какого хрена? Ты ж не закончил. Смотри, сколько грязи оставил.
– Сойдет.
– Нет, не сойдет. Хочешь, чтобы эти пакостные пикси нам здесь все загадили? Бери тряпку и вытирай. Как следует.
Ник поднял на него яростный взгляд.
– Брось это дело, – негромко сказала Сверчок. – Поверь, не стоит его злить.
Ник снова взял тряпку, вернулся к столу и начал протирать его заново. Сзади подошел Лерой.
– Ты что, недоразвитый? Кто так трет? Неужели так трудно протереть этот дурацкий стол? – выхватив у Ника тряпку, он с силой провел ею по столешнице. – Вот так, видишь? Давай, три как следует.
Лерой с силой швырнул мокрую тряпку в грудь Ника. Ник шмякнул тряпкой о стол и отвернулся, но, не успев сделать и трех шагов, почувствовал руку, вцепившуюся в его ворот. В следующую секунду его рывком развернули и толкнули к столу. Схватив Ника за волосы, Лерой пригнул его книзу и прижал щекой к тряпке, оставленной на столе. Ник извернулся, пытаясь освободиться, но Лерой больно заломил его руку за спину. Ник вскрикнул.
Склонившись, Лерой взглянул ему в глаза. Ник смог разглядеть, как бьется жилка у его виска. Пальцы Лероя так сдавили запястье, что Ник не на шутку испугался – вдруг кости треснут?
– Хватит! – умоляюще заскулил Ник.
– Слушай сюда, дрянь мелкая. Сказано: делай, – значит, делай. Понял?
– Да, – ответил Ник.
Лерой вывернул его руку еще сильнее.
– Понял?
– Да! – крикнул Ник.
– Что?
– Да! Да!!!
Лерой отпустил руку Ника.
– А теперь протирай как следует, дятел.
– Вон там можно умыться, – сказала Сверчок, указывая на дверь, украшенную выжженным на досках полумесяцем. – Это уборная.
Ник выжал тряпку, повесил ее на край бочки и отправился туда. Войдя в уборную, он захлопнул за собой дверь и прислонился к ней спиной. Крепко зажмурившись, он сделал несколько глубоких прерывистых вдохов, чтобы сдержать слезы, и стиснул кулаки.
– Ублюдки, – прошептал он. – Ублюдки, мать вашу…
Что-то зашуршало, защелкало.
Ник открыл глаза и быстро оглядел маленькую, полутемную комнату. На стене висело овальное зеркало, покрытое паутиной трещин, из-за которой в нем отражалось не одно лицо Ника, а целая дюжина. Сквозь высокое, не больше полуфута в ширину, окно внутрь падал тоненький лучик света. Света как раз хватало, чтобы разглядеть старинную медную водяную колонку в углу и круглую деревянную крышку в полу под ее краном. Догадавшись, что это и есть туалет, Ник тут же почувствовал, что ему нужно облегчиться.
К крышке была привязана веревка, пропущенная через блок наверху. Потянув за веревку, Ник поднял крышку, и в нос шибанула струя густой вони. Посреди процесса облегчения он снова услышал щелканье. Звук доносился из дыры. Внизу что-то шевельнулось. Из щели в каменной кладке выбралось какое-то существо – размером с крысу, мохнатое, черное, с множеством тонких паучьих лап. Склонив голову набок, оно взглянуло на Ника шестью блестящими, бездушными, точно бусины, глазами и скрылось из виду. Заглянув в яму, Ник увидел сотни мерцающих глаз, устремленных на него из темноты. Пинком захлопнув крышку, он заметил на полу, в углу напротив, кучки какой-то белой массы, похожей на птичий помет, и поднял взгляд. Сверху, из соломенного гнезда на потолочной балке, на него смотрели два синекожих человечка. Встретившись с ним взглядами, они застрекотали крыльями и зашипели.
– Что же это, блин, за место? – пробормотал Ник себе под нос, застегивая штаны. – Что это все за дьявольщина?
Он взглянул в зеркало. Оттуда на него уставилась дюжина покрасневших от злости лиц. Вид у него оказался – хоть сейчас в лагерь беженцев: каша и грязь в волосах, распухшая губа, потеки запекшейся крови на лице…
– Во что же я влип?
Внезапно ему больше всего на свете захотелось увидеть мать. На глазах выступили слезы, отражения в зеркале расплылись, затуманились.
– Нет. К чертям ее, – сказал он.
«Это все она. Все из-за нее. Видеть ее не желаю».
Утерев слезы, он шагнул к колонке, несколько раз качнул рычаг и ополоснул лицо. Вода оказалась освежающе прохладной. Отмыв от грязи, каши и крови волосы, лицо и руки, он снова посмотрел в зеркало.
«Ладно, сыграю в их игру, – подумал он. – Но при первой же возможности – немедленно сваливаю».
На выходе из уборной Ника перехватила Секеу.
– Идем.
Ник последовал за ней через зал, огибая группы упражнявшихся с оружием Дьяволов. Зал гудел от громких криков и сухого резкого стука дерева о дерево. Ник вновь невольно изумился быстроте и ловкости этих ребят. Как же они научились так двигаться? Может, и он научится?
Секеу отвела его в дальний конец зала, где с потолка на веревках свисали соломенные чучела – те самые, которых Ник поначалу принял за настоящих детей. Теперь, вблизи, их назначение сделалось яснее ясного – на них отрабатывали удары. Земля вокруг чучел была посыпана песком. Здесь тренировались, атакуя соломенных болванов короткими посохами, Лерой, Сверчок и Дэнни.
Дэнни остановился, жадно хватая ртом воздух. Щеки его побагровели, одежда взмокла от пота.
– Эй, – прохрипел он, утирая лоб, – передохнуть не пора?
– Дэнни, – ответила Секеу, – ты же только начал.
Дэнни поник головой и протяжно застонал.
