Книга Помолвка с чужой судьбой - Екатерина Островская

Ранним утром Веру разбудила мелодия звонка мобильного. Вызывал дежурный по офису.

– Вера Николаевна, – начал он, – простите, что разбудил, но тут…

– Ты поздороваться забыл, – напомнила Бережная.

– Доброе утро, но тут такое дело!

Вера поднялась с постели и посмотрела на часы – половина восьмого. И в самом деле, пора заниматься делами.

– Какое еще дело? – спросила она.

– Полночи прослушивал полицейскую волну. Очень продуктивная, простите, ночь. Во-первых, взорваны два бизнесмена. Сейчас посмотрю фамилии…

– Ширяев и Клейменов? – не поверила Вера. – Возле развлекательного комплекса на Аптекарском?

– Так вы уже знаете?

– А еще бизнесмен Суркис выпал из окна?

– Ну, вот! Хотел вам доложить оперативную обстановку, а вы все, оказывается, уже знаете…

– Вообще-то ты меня разбудил. Ладно, в девять ровно – общий сбор.

Надо было спешить – времени на сборы оставалось не так уж много. Но Вера снова села на кровать и вдруг поняла, как ей не хватает мужа. Вообще-то ей не хватает его постоянно, она скучает по Володе, волнуется за него, не зная даже, где он находится – на Кавказе, в Сирии, в Ираке или еще где-то, где он должен присутствовать. Он оставил ей телефон на случай, если вдруг потребуется помощь. Она звонила лишь однажды, чтобы спросить, все ли у Назарова нормально, и ей ответили: более чем – вы же смотрите телевизор.

И она тогда, как дура, извинилась.

Вера взяла аппаратик и набрала тот самый, заветный номер.

– Слушаю вас, Вера Николаевна, – прозвучал мужской голос. – Доброе утро. Какие будут просьбы или пожелания?

– Никаких, – соврала Вера.

– Может быть, нужна наша помощь?

– Пока справляюсь сама.

– Это очень хорошо, но, когда вдруг потребуется, сразу позвоните, и мы постараемся помочь. А теперь о приятном: для вас сообщение от мужа. Он обещает в скором времени вернуться и говорит, что больше не покинет вас никогда.

– Это правда?

– Что касается текста, то абсолютная, а касаемо всего остального – время покажет. Будем надеяться.

– Ну да, – не выдержала Вера, – надеяться на мир во всем мире.

– Типа того, – согласился с ней голос.

– Ладно, всего хорошего, – попрощалась Вера, – спасибо за сообщение.

– Может, вам…

Но Бережная не стала слушать. Настроение, конечно, не улучшилось. Хотя спокойнее на душе стало. Володя помнит о ней и присылает сообщения, если его коллеги, сидящие ранним утром на телефоне, не врут.

Она стояла под душем, потом сушила волосы и даже успела нанести кое-какой макияж, все время думая о том, что произошло нынешней ночью. Хотя, конечно, могло произойти все что угодно, однако откуда о событиях этой ночи мог заранее знать Ракитин, ведь он сказал и о подрыве машины, и о том, что Суркис вылетит в окно…

А ведь он говорил еще что-то о Плахотникове, если верить пересказам жены Николая Николаевича… Нет, этого, конечно, быть не может… Надо спешить на работу и выяснять все самой. Самой надо проверить, потому что в городе произошло невероятное: в одну ночь убиты трое директоров крупнейшего строительного концерна. Это не может быть простым совпадением, тем более что о предстоящих в ночь на третье августа убийствах знали несколько человек, в том числе сама Бережная. И назвать все это каким-то розыгрышем нельзя. Какой розыгрыш, если совершено серьезное преступление… совершены серьезные преступления. Преступления, предсказанные странным человеком – Алексеем Ивановичем Светляковым. Уж не считать же, что Ракитин предвидел все это сам. Но ведь он или Светляков с такой же точностью предсказал и еще одно преступление – убийство Юрия Даниловича Плахотникова, известного полтора десятка лет назад как Плаха. А где теперь Плахотников – неизвестно. Хотя Ракитин называл точное место. Получается, что из всего состава совета директоров остался в живых лишь сам Ракитин, если, конечно, его собственное предсказание о судьбе Плахотникова сбылось. И что-то заставляло думать, что и Юрия Даниловича теперь тоже нет.

Все они – Плаха, Рогожа, Сурок, Ширяй, зарубленный несколько дней назад Горик, застреленный в прошлом году Рогожа – начинали когда-то обычными грабителями, рэкетирами, мошенниками… Тогда им было по двадцать с небольшим, и шансов выжить у них было немного. Но они не только выжили, но и выбились наверх – почти на самый верх. Теперь они богаты, их уважают, их принимают в обществе. Появись у них желание стать депутатами, они бы стали ими легко, без усилий и противодействия. Но им это не надо, гораздо проще купить тех, кто с яростным желанием идет на выборы, чтобы не защищать справедливость, а разбогатеть, чтобы быть выше закона и морали, стать такими же уважаемыми людьми, как эти недавние бандиты. Бандиты, которые и остались теми же коротко стриженными пацанами – наглыми, жестокими и жадными.

В машине Вера слушала новости: по всем каналам говорили только о ночных убийствах. Говорили о жестокости, с которой они были совершены, вспоминали и об убитом недавно Гасилове, и о подозрении, имеющемся у следствия в отношении президента строительной корпорации Ракитине… Уже подъезжая к офису и собираясь припарковать автомобиль, Вера вдруг подумала, что, с точки зрения Горохова, нынешние убийства лишь подтверждают причастность Николая Николаевича к смерти Гасилова. И тут как раз в эфире зазвучал голос полковника юстиции.

– …Бандиты вновь бросают вызов нашей стране, всем честным людям, бросают вызов правоохранительным органам, но мы принимаем его с холодным сердцем и чистыми руками. Нас не сломить, потому что за нами порядок и закон, за нами почти сто пятьдесят миллионов честных граждан, которые ждут от нас действий…

Горохов говорил складно, очевидно, текст ему подготовила пресс-служба следственного комитета. И хотя фразы были выспренними и слишком общими, голос полковника звучал твердо и уверенно.

…Сегодня утром в городском суде состоится судебное заседание, которое примет решение о пресечении… об избрании меры пресечения организатору всех этих преступлений, который, это самое, возомнил, так сказать, что ему все позволено, потому что он миллиардер… Таких, как он, мы нещадно подвергаем искоренению…

– …О ком вы говорите? – прозвучал женский голос.