Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
По иронии судьбы монастырь назывался Санта Мария дельи Анджели. Какой ангел выбрал бы себе дом в этом жалком месте? Церковь — просто куча грубых кирпичей. Внутри — холодная гробница, где покоятся наводящие ужас скульптуры монашек в рясах и сандалиях.
Не поднимая взгляда, я заняла место на хорах. Быстро оглядевшись, я заметила вокруг себя море монашек в черных рясах и апостольниках и теснящуюся сзади группку юных девушек в ярких одеждах. Как я поняла, это и были воспитанницы. Пока продолжалась молитва, я ощущала на себе взгляды всех присутствующих. Я, наверное, была самым интересным событием в монастыре: хоть какая-то перемена.
После окончания службы я пошла с остальными в трапезную, продолжая, однако, держаться в стороне. Я еще была не готова заводить новых подруг. Поднять взгляд или заговорить — означало бы пустить корни, а я предпочитала домашнюю почву.
За обедом мне стало жарко, подступила тошнота. На обед подавали что-то выловленное из моря, с ножками. Я не ела. Монашки и воспитанницы все теснились на лавках за длинными столами. В какой-то момент ко мне подошла красивая монашка лет двадцати. Повернувшись к ней лицом, я увидела, что облачена она в обычную черную рясу, но без апостольника. Ее орехового цвета волосы были модно уложены, закрепленные лиловой стеклянной заколкой, усыпанной жемчугом. Брови ее были выщипаны изящной идеальной дугой, как будто она все понимала и ничему не удивлялась.
Монашка длинным ногтем постучала сидящую рядом со мной девушку по плечу и одним взглядом заставила ту уйти. Какими чистыми и зелено-голубыми были у нее глаза в солнечном свете, который лился повсюду из высоких окон. Девушка поспешно встала, взяв с собою тарелку. Красивая монашка села на ее место.
Нельзя было разговаривать, потому что, пока мы ели, нам читали Библию. Одна из воспитанниц, не старше двенадцати лет, стояла на ящике у аналоя, расположенного во главе комнаты. Над ней парила выцветшая и потрескавшаяся фреска «Тайная вечеря», девочка читала «Песнь песней» Соломона:
«Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.
От благовония мастей твоих имя твое — как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя».
Ее юный высокий голос эхом разносился по огромной трапезной. Совсем недавно я и сама была исполнена искренней веры. «Да лобзает он меня лобзанием уст своих? Ибо ласки твои лучше вина?» — сейчас мне слышалось иное.
И сидящая рядом со мной красавица-монашка как будто прочла мои мысли. Под столом сжала мое колено, хотя предплечье под рясой, казалось, оставалось неподвижным. Второй рукой она продолжила есть.
Я сдержала смешок. Как хорошо, что можно посмеяться над потешной серьезностью этого места. Ощущать, что ты не один. В конце трапезы она передала мне записку. Я поняла, что, скорее всего, она заметила меня раньше, в церкви, и решилась меня разыскать. Как лестно!
Я зажала секретное послание в ладони и прочла его, только когда вернулась в келью.
«Сегодня вечером приходи ко мне в келью.
Сестра Марина Морозини».
Глава 37
Келья Марины Морозини была лучше моей. В два раза больше, и мебель была привезена из дома: золоченая кровать с толстым матрасом, диван, обитый розовым шелком, турецкие ковры, даже ярко-желтая канарейка в клетке. Марина потомок старинного аристократического рода. Можно было сразу догадаться по фамилии. Я вспомнила нескольких уже почивших дожей из Венеции по фамилии Морозини.
Почему она здесь? Несомненно, такая высокопоставленная семья могла позволить себе приданое. И даже если у них не было денег, разве они не стали бы прежде всего выставлять на ярмарке невест свою дочь? Такую-то красавицу? Ни для кого не секрет, что многие девушки, которых отправили в монастырь, имели какие-то недостатки.
— Enchanté![40] — по-французски приветствовала меня Марина, когда я возникла на пороге и представилась. Она вела себя так, будто мы были добрыми подружками, схватила меня за обе руки и расцеловала в щеки. Я вошла за ней в комнату, широко распахнув глаза от этой роскоши.
— Ты должна мне улыбнуться, Катерина! — сказала она, присела на диван, похлопала по подушке, чтобы я садилась рядом. — Наверное, ты сейчас чувствуешь себя несчастной, но я научу тебя, как быть здесь счастливой.
— Откуда вы знаете, что я несчастна? — спросила я, продолжая неловко стоять. Но, конечно же, каждая девушка, очутившаяся в монастыре, несчастна. Чему же она здесь радуется?
— Все видно по твоим грустным глазам, — ответила она. — Глаза — зеркало души. Ты… по ком-то скучаешь? — Она опять похлопала по сиденью и ободряюще улыбнулась.
На этот раз я подошла и присела рядом.
— Так что? — не отставала она.
— Скучаю, — призналась я, желая вспомнить свою любовь. — Я действительно скучаю. Очень-очень.
— Поведай мне все! — уговаривала она. — Поделись со мной всеми своими секретами.
— Да не о чем рассказывать, — ответила я, пытаясь удержаться от опрометчивого поступка, о котором потом буду жалеть.
— Конечно же, есть о чем! — не отступала она, беря меня за руку. — Расскажи.
Как же приятно ощущать чье-то рукопожатие, чувствовать чье-то прикосновение, кажется, искреннее участие.
— Я… я тайно вышла замуж! — призналась я.
— Ты уже жена! — воскликнула она. — А сколько же тебе лет? Пятнадцать?
— Четырнадцать, — зарделась я.
— Четырнадцать. — Она немного отстранилась, как будто рассматривая меня издали.
Я смотрела на ее губы, которые казались влажными. Неужели она намазала их каким-то волшебным дорогим маслом?
— Что ж, ничего удивительного, что тебя уже похитили, — спустя какое-то время произнесла она. — Катерина, ты такая красивая. Особенно когда улыбаешься.
Сердце мое затрепетало. От ее пристального взгляда — то, как она восхищается мной, словно хочет съесть, — мне стало неловко. Я осознала, что, скорее всего, слишком много рассказала о себе и мне следует прикусить язык, пока не сболтнула лишнего. Я подобрала юбки, намереваясь откланяться. Она вновь схватила меня за руку, удерживая рядом с собой.
— Насколько я понимаю, ты бы хотела написать своему супругу, верно? — Она озвучила мое самое заветное желание. — Получить от него весточку?
— Да-да! — Я тут же растаяла от ее предложения. — Grazie! Grazie, Марина! — И без лишних раздумий я бросилась ей на шею. Ощутила, как учащенно забилось ее сердце.
— Катерина… — протянула она, румянец залил ее безукоризненно белые щеки, — только глупышки следуют здешним правилам.
Она разгладила измятую мною рясу, подалась ближе, чтобы поведать тайны.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
