— Похоже, вас это не слишком-то впечатляет, — заметил Эрик.
Дверь таверны распахнулась, вошли двое мужчин — с виду чистые головорезы
— и подсели к столу, занятому первыми двумя.
Трактирщик пожал плечами:
— С какой стати? Старый принц, новый принц, а налоги все те же.
Ру продолжал прощупывать почву:
— Ну, вот мы и подкрепились. И теперь нам не остается ничего, только торчать в этой очереди, как и всем прочим.
— А я думаю иначе, — сказал трактирщик.
— Вы знаете другую дорогу в Крондор? — спросил Ру, делая вид, что не слишком заинтересовался. Что касается трактирщика, то при этих словах на лице его появилось выражение глубочайшего удивления.
— Да нет, просто через час ворота закроют, и сегодня в город вы уже не попадете.
— Закроют ворота?
— Ну да, ведь здесь же король, — пояснил трактирщик. — А что, вы спешите?
Эрик хотел ответить отрицательно, но Ру торопливо выпалил:
— Нам надо найти корабль и на рассвете отплыть.
— Ничего не выйдет, — сказал трактирщик. — Те, кто ждет у ворот, просто будут там спать, так что даже если вы займете очередь сейчас, то завтра в лучшем случае попадете в город к полудню. И так будет всю неделю, пока король со своим семейством не покинет Крондор.
Ру прищурился.
— Не сомневаюсь, что вам известен другой путь во внутренний город. Скажем, такой, о котором знают только местные и предпочитают помалкивать.
Трактирщик огляделся, словно боялся, что его подслушают.
— Известен. Но это будет вам стоить.
— Сколько?
— А сколько у вас есть?
Прежде чем Эрик успел посетовать на бедность, Ру заявил:
— Мы с другом можем заплатить десять золотых.
Трактирщик был явно удивлен; впрочем, вслух он сказал только:
— Покажите золото.
Ру начал развязывать дорожный мешок, но Эрик его остановил.
— Десять золотых, — сказал он трактирщику, — это все, что у нас есть. Мы копили их целую вечность, чтобы заплатить за проезд.
— Вы, ребята, молоды и сильны. Вы можете отработать дорогу. Отсюда идут корабли в Квег, Вольные Города, Кеш — куда вам заблагорассудится. И на любом из них всегда требуются матросы.
Сказав это, трактирщик как-то странно качнул головой, и когда Эрик обернулся, услышав за спиной грохот опрокинутых стульев, те двое мужчин, что недавно вошли, были уже совсем рядом, и каждый держал в руке увесистую дубинку. Ру попытался поднырнуть под руку первому, но добился лишь того, что удар пришелся по плечу, а не по голове. Потеряв от боли сознание, он упал; Эрик, понимая, что выхватить меч уже не успеет, ударил нападающего кулаком и сбил его с ног, отшвырнув на второго. Оба упали, а Эрик схватился за меч — но был оглушен страшным ударом в затылок. Ноги его подогнулись, в глазах потемнело — а когда он пришел в себя, то был уже связан. Его приподняли; подошел трактирщик с дубинкой, залитой на конце свинцом — это он ударил Эрика сзади, — и сказал:
— Маленький, наверное, ничего не стоит, а вот большого можно продать за хорошие деньги на галеры или даже на арену. Надо успеть отвезти их к этому квегийцу до полуночи. Галеры посла уходят завтра с вечерним отливом.
Эрик хотел что-то сказать, но, получив еще один удар по голове, рухнул на пол, потеряв сознание.
* * *
Эрик открыл глаза. Медленно сел. В голове шумело, в глазах двоилось, в желудке стоял ком. Через силу сглотнув, он попробовал закрыть глаза — но тошнота усилилась, и он опять их открыл. На руках у него были тяжелые железные наручники, на ногах — колодки. Он огляделся, думая увидеть трюм корабля, идущего в Квег, но вместо этого обнаружил, что находится в тюремной камере.
Рядом застонал Ру, и Эрик помог ему сесть.
— Похоже, у вас неважный денек, а? — сказал кто-то сзади.
Эрик повернулся. Возле окошка, забранного решеткой, стоял человек; его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне этого единственного здесь источника света. Человек отошел от окна и присел на корточки рядом с Эриком. Это был широкоплечий мужчина средних лет, с бычьей шеей, коротко остриженными редеющими волосами и темно-синими глазами. В его повадках и выражении лица чувствовалось что-то странное, но что именно, Эрик не смог бы сказать. Мужчина был небрит, одет в куртку и штаны простого покроя. Высокие сапоги, начищенные до блеска, но старые и поношенные, а также широкий пояс дополняли его наряд.
— Где мы? Я… — Голова у Эрика вновь закружилась, и он на мгновение прикрыл глаза. — На нас напали сзади.
— Кое-кто из местных хотел продать вас квегийским работорговцам, — сказал мужчина. У него был слегка скрипучий голос с едва заметным акцентом, напомнившим Эрику речь Натана. Он предположил, что этот человек тоже родом с Дальнего Берега.
Мужчина улыбнулся, но в его улыбке было что-то зловещее.
— Вы чуть было не отправились в весьма неприятное путешествие через океан. Но, поскольку в городе был квегийский посол, а в порту стояли их галеры, герцог Крондорский ожидал чего-нибудь в этом роде.
— Так вы не из них?
— Ха! Я скорее поцелую гоблина, чем оставлю в живых квегийского работорговца! — Мужчина бросил взгляд на Ру, который тряс головой, пытаясь прийти в себя. — Люди герцога перехватили работорговцев по пути к гавани. Узнав, что среди прочих обнаружены вы, герцог был и удивлен, и обрадован. Вас, друзья мои, усиленно искали.
— Значит, вы знаете, кто мы? — с безнадежностью в голосе сказал Эрик. — А кто же вы?
— Вы слыхали о человеке, которого называют Крондорским Орлом?
Эрик кивнул. Немногим было известно, кто именно этот человек и почему его так называют, но о его существовании знали почти все.
— Так это вы?
— Ха! — Мужчина издал короткий лающий смешок. — Куда уж мне. Но я у него на службе. Меня, скорее, можно назвать Крондорским Бульдогом. Я кусаюсь, так что постарайтесь меня не сердить. — Он зарычал и завыл, умело имитируя собаку. — Мое имя — Робер де Лонгвиль. Друзья называют меня Бобби. Вы должны называть меня «сэр».
— Что вы собираетесь с нами делать? — спросил Ру.
— Я просто хотел узнать, нет ли у вас опасных ран.
— Зачем? — спросил Ру. — Не можете вздернуть раненого человека?
Робер рассмеялся.
— Это не мое дело. Принцу нужны отчаянные парни, а по всем рассказам вы отчаянны почти настолько, как требуется. Впрочем, теперь я вижу, что больше вам похвастаться нечем. Жаль, но принцу придется поискать отчаянных парней в другом месте.
— Нас просто повесят? — спросил Эрик.
— Ну нет, — ответил де Лонгвиль, с театральным стоном поднимаясь с корточек. — Колени уже не те, что раньше, — пояснил он и, подойдя к двери, жестом приказал тюремщику открыть камеру. — Новый принц Крондорский, как и его отец, весьма щепетилен во всем, что касается закона. Сначала будет суд; только потом вас повесят. — Он вышел, и тюремщик запер за ним дверь.
