— Они нас видят, Эмили?
— Кто? Мама с папой? — Она опустилась в зеленую траву. Что, если бы бандиты истязали Джеймса? Что, если бы они оставили его умирать на ее глазах, истекающего кровью? — Да, Кори, они все видят. Они смотрят на нас с неба.
Они знают, как у дочери разрывается сердце из-за любимого человека, и ничем не могут помочь…
Кори положил букеты на могилы и поднял глаза к небу.
— Они видят нас только здесь?
— Нет. Они видят нас везде, где бы мы ни были.
— Я не хотел бы, чтобы они смотрели на меня, когда я плохо себя веду.
Эмили не смогла сдержать улыбку, любуясь братом. Его золотистые волосы трепал ветерок, на курносом носу плясали веснушки.
— А разве бывает, что ты плохо себя ведешь?
— Иногда. В последний день в школе я сказал Сьюзи Лири, что она дура, а потом мы со Стивеном набросали бумаги в унитазы. А учительница сказала, что так нельзя делать — унитазы от этого засоряются.
— Вот как? Почему же ты назвал Сьюзи Лири дурой?
Кори скорчил недовольную гримасу.
— Потому что я ей нравлюсь.
— Как мальчики нравятся девочкам?
— Угу. Это глупо.
Когда вырастешь, поймешь, что это не глупо. Когда вырастешь, это будет приятно. — Эмили вынула ромашку из букета с могилы матери и подумала о Джеймсе. Вот они выросли и, наверное, понимают. Но им страшно заглядывать в будущее. — В следующий раз, когда увидишь Сьюзи, обязательно попроси у него прощения.
Кори обиженно передернулся.
— А унитазы? У них что, тоже прощения надо просить?
Они расхохотались. И Эмили подумала, что родители, наверное, смеются сейчас вместе с ними.
Когда они шли к машине через лужайку, Кори спросил, глядя на цветок в ее руке:
— Что ты с ним будешь делать?
Она расправила лепестки ромашки.
— Подарю Лили Мэй.
— Это тетя, у которой Джеймс работает?
— Да, она самая.
— Ты и Джеймса тоже увидишь?
— Нет, не сегодня. — Она знала, что он будет избегать общения с ней. — Мы с Лили Мэй едем на пикник. Она меня пригласила.
— Будь осторожнее на солнце, Эмми.
Тронутая его заботой, она взъерошила ему волосы.
— Я уже нанесла защитный лосьон. А в машине у меня лежит соломенная шляпка. И вообще, мы постараемся выбрать место где-нибудь в тени.
Усевшись на сиденье рядом с Эмили, мальчик сказал:
— А мы со Стивеном будем сегодня помогать его маме печь печенье. Его мама думает, что вам с Джеймсом надо пожениться. И я тоже так думаю. И Стивен. На вашу свадьбу мы хотим одеться в строгие костюмы и галстуки, и кушать торт, и все такое.
— Ты считаешь, что нам с Джеймсом обязательно надо пожениться, чтобы вы со Стивеном получили законное право испачкать галстуки в креме?
— Нет. — Кори помолчал, видимо, взвешивая свои слова. — Я хочу, чтобы он был мне как папа. Или как брат. Или… — Он озадаченно запнулся. — Кем он будет, если ты за него выйдешь?
«Моим мужем, — подумала она. — Моим спутником жизни. Человеком, за которым охотится Семья Западного Побережья. Боже, боже, боже…»
Так и не ответив на вопрос Кори, Эмили высадила его из машины у дома Стивена и поехала к Лили Мэй. Ее владения с домом, построенным в фермерском стиле, были последним островком цивилизации перед лесистым склоном горы. Возможно, его пожилая хозяйка охраняла гору от посягательств города, а может, охраняла и город от посягательств горы.
Лили Мэй встретила ее с большой бутылью свежеприготовленного лимонада в руках. Эмили вручила ей цветок, и Лили Мэй, подрезав стебель, воткнула ромашку в волосы.
Им не пришлось отъезжать далеко, чтобы найти во владениях Лили Мэй уютный уголок для пикника на опушке леса. Эмили достала из корзины еду, Лили Мэй удобно расположилась на подстилке.
— Я как будто снова чувствую себя молодой, — сказала она.
— Здесь так тихо, спокойно. — Эмили смотрела на густые кроны деревьев, смыкавшиеся над ними. — Я так долго не была на природе.
— А ты хорошенькая в этой шляпке. — Лили Мэй разлила в стаканы лимонад. — Тебе идет соломка.
Эмили улыбнулась. Она знала Лили Мэй с самого детства. Иногда поведение этой теперь уже пожилой женщины казалось немного эксцентричным, но она отличалась честным и трезвым взглядом на жизнь. Разложив по бумажным тарелкам жареную курицу, нарезанные кубиками фрукты и картофельный салат, они с аппетитом принялись за еду.
— Ты ничего не хочешь спросить о нем? — спросила Лили Мэй, когда они утолили первый голод.
— О ком?
— О Джеймсе.
Эмили поперхнулась лимонадом. Всю эту неделю она думала о нем. И, как ни странно, после посещения кладбища ее перестала волновать мафия в далеком Лос-Анджелесе. Сейчас, например, Эмили представляла себе, как Джеймс работает на конюшне. Как блестит от пота его кожа под палящим солнцем. Ее Джеймс…
— Как у него дела? — спросила она.
— Много работает. Но все время ходит какой-то задумчивый. Наверняка у вас с ним размолвка. Я угадала?
Она не могла рассказать Лили Мэй, в чем дело. Об этом тоже предупреждал ее Джеймс. Поддерживать с ним отношения означало хранить секреты, причем вести себя так, словно никаких секретов и в помине нет.
— А я-то думала, что мы поговорим о Харви…
— Харви? — Лили Мэй попыталась изобразить искреннее удивление. — С чего это ты хочешь поговорить со мной об этом старом чудаке?
— Я видела, как на прошлой неделе вы танцевали на вечеринке.
— Подумаешь, всего-то один танец. Это ничего не значило.
— Разве? — Эмили взяла с тарелки немного салата. — А я слышала, в тот вечер вы отправились с ним на прогулку.
— Ну и что? Прогулялись немного, и все.
— Джеймс думает, вы с Харви когда-то были влюблены друг в друга.
— Вот как? — Лили Мэй снова притворилась удивленной, но потом вздохнула, не в силах скрыть свои чувства. — А я-то думала, никто не знал…
— Вряд ли кто-то знает об этом. Джеймс сам догадался.
Пожилая женщина с минуту смотрела на свои руки, обтянутые так быстро увядающей кожей, затем сказала:
— Я была богатой наследницей, а у семьи Харви не было ни гроша. Он улыбался мне всякий раз, когда мы встречались на улице, и сердце у меня стучало часто-часто. Как дождь по крыше.
Эмили кивнула. Теперь она и сама кое-что знала о том, как это бывает.
— Мои родители смотрели на сельских жителей свысока. Они подыскали мне богатого жениха — довольно интересного молодого человека.
