Лорд закрыл глаза и заснул. Вдруг раздался звонок телефона. Логдаль вскочил на ноги.
— Алло… что там такое? Кто говорит?
— Это я, Брэддок!
— Вы поторопились, коллега, мы начнем игру в четыре часа!
— Не в том дело!
— В чем же?
— В Ниле!
Лейтенант подскочил. Неужели и офицеры празднуют день Св. Луки? Это было так смешно, что Логдаль шутливо ответил:
— Поговорим о Ниле!
— Вода убывает…
— Убывает? Скажите! — И лорд смеялся до слез.
— Вас это забавляет?
— Очень. На чай, надеюсь, нам останется воды!
Из телефона раздалось проклятие.
— Подумайте. Воды не будет. Не будет продовольствия у армии. Ведь это грозит отступлением…
«Одна и та же галлюцинация у пьяниц! — подумал лейтенант. — Пусть их! Я лягу спать!»
— Очень жаль, друг мой! — ответил он. — До свиданья. Меня требуют!
Он снова растянулся на постели, намереваясь заснуть.
Но ему не суждено было спать сегодня. К нему быстро вбежал солдат.
— Господин лейтенант, баллон… баллон…
— Черт вас возьми! Дадите ли вы мне спать?
— Над башней баллон «Виктория», которым управляет сэр Томас Бирд, начальник воздушного парка!
— Ну и что… Мне что за дело?
— Он дал установленные сигналы, желает что-то сообщить вам!
Логдаль пробормотал проклятие, но поспешил наверх, на вершину купола.
— Где же «Виктория»? — обратился он к своему артиллеристу.
— Над нами, господин лейтенант!
Конечно, Логдаль ничего не видел: он забыл; что близорук и не различит собаки от слона в десяти шагах.
— Черт побери этот невидимый баллон! Где он?
— Господин лейтенант! Телефон спускается к нам! — прервал его артиллерист.
В самом деле над головой Логдаля висел на тонкой и упругой проволоке усовершенствованный прибор для разговора.
— Лорд Логдаль! — послышалось сверху.
— Я…
— Хорошо ли вы снабжены водой?
— На неделю хватит!
— Этого мало. Прикажите наполнить цистерну. Вода в Ниле убывает, и завтра не останется ни капли!
— Невероятно! — произнес изумленный лейтенант.
— Но это так. До свиданья. Я должен предупредить других!
После некоторого раздумья Логдаль вышел из башни, спустился вниз и, сопровождаемый верным артиллеристом отправился на берег реки, чтобы проверить сказанное.
Солнце ярко освещало песчаное русло Нила, по которому ползали крокодилы, изумленные убылью воды. Кое-где попадались глубокие ямы, наполненные водой, которая постепенно высыхала, под лучами солнца. Логдаль ничего не видел. Думая, что идет по берегу, он шел по руслу и провалился в яму. Артиллерист бросился на помощь и вытащил его, мокрого до костей.
— Нет воды в Ниле! Они сошли с ума! — ворчал лейтенант, торопясь домой, чтобы переменить намокшее платье. — Я знаю по себе, что воды достаточно!
Убыль воды произвела неописуемое волнение в лагере. Все толпились у реки, удивляясь. Никто не подозревал гениального плана Робера Лавареда. Генерал Бигген громко заявил:
— Полагаю, что мятежники отвели воду Нила. Но это ненадолго. Они рассчитывают на наше отступление. Этого не будет. Пусть армия запасется водой. Господа! Наша кавалерия выступит сегодня вечером. Нужно узнать позицию неприятеля!
Начались сборы. В четыре часа все было готово.
Кавалерия бодро пустилась в путь. Эскадроны всю ночь шли к югу, но неприятеля не было и следа. А вода в реке все убывала. К вечеру Нил превратился в маленький ручей, едва доходивший до колен.
Крокодилы испуганно ползали по песку, ища воду. Слышался острый неприятный крик ибисов.
Джон Прайс, вооруженный до самых зубов, ехал рядом со своим капитаном.
Когда он получил письмо Жака, то почувствовал прилив гнева.
Несмотря на слезы мистрис Прайс, Джон грозил, что Жак погибнет от его руки. Вся его честность возмущалась при мысли, что его брат изменил Англии, обласкавшей и возвысившей его.
Между тем кавалерия шла вперед, встречая на пути опустошенные поля, заброшенные деревни. Утром кавалерия расположилась позади маленького городка Эль-Дуарм.
Джона сильно занимал факт исчезновения воды из Нила. Он долго размышлял об этом, что не мешало ему отлично позавтракать. Потом он ушел в свой шатер, чтобы отдохнуть, и сладко заснул. Его разбудили звуки труб. Он выбежал из палатки и спросил, что случилось.
— Неприятель, — ответили ему.
Весь лагерь был в движении. Через пять минут Джон ехал сбоку одного из эскадронов. Вдали, на горизонте, виднелась туча всадников.
Чем ближе подходил неприятель, тем больше удивления выражалось на лицах английских офицеров. На них шли стройные колонны войск, вместо ожидаемого беспорядочного скопища людей. Невольное беспокойство закралось в их сердца.
Кавалерия Робера приближалась. Окруженный Арманом, Оретт и Лотией, он ехал во главе эскадронов. Несколько позади, на черной лошади, восседал Хоуп, в красном платье. Жак наблюдал издали и, верный своему обещанию, держал в руках только белый зонтик.
Раздались выстрелы, засвистели пули. Начался бой. Лошадь Жака была убита, он стоял спокойно под выстрелами, держа в руках зонтик.
Вдруг он вскрикнул. Перед ним стоял Джон.
— Защищайся! — заревел Джон. — Ты без оружия?
— Да. Я готов отдать жизнь Франции, но не могу сражаться против страны, которая была моим отечеством!
— Изменник! Я убью тебя!
— Я не изменник! Убивай!
Жак скрестил руки на груди и смотрел на брата.
Джон быстро повернулся и исчез.
С бешеной быстротой, все разрушая на своем пути, неслись английские эскадроны. Мерная кавалерия Робера готова была бежать от этого стремительного натиска, как вдруг Хоуп, раздраженный болью от раны в щеке, бросился на англичан. Отломив по дороге огромную ветку пальмы, он врезался в ряды неприятеля. Эта выходка обезьяны имела неожиданный результат. Наивные африканцы, увидя обезьяну впереди себя, словно по сигналу, бросились за ней на неприятеля.
Англичане поколебались. Эта окровавленная, ужасная обезьяна навела панику среди солдат.
Робер воспользовался моментом замешательства и бросился на фланг английской кавалерии. Англичане вынуждены были отступить.
Пока Робер и его друзья радовались своей победе, английские всадники неслись в лагерь, чтобы известить о своем поражении. Там они узнали, что вся английская армия отступает, потому что вода Белого Нила иссякла, и Голубой Нил, в свою очередь, высыхает.
