Книга Девушка, переставшая говорить - Трюде Тейге

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62

Большинство ее друзей были родом из восточной Норвегии и совершенно не касались среды молельных домов. Однажды на девичнике они обсуждали религию, и Кайса упомянула, что «выросла» в кругу прихожан молельного дома, и дала понять, что это было неплохо. Подруги засмеялись и сказали, что хорошо, что Кайса успела уйти оттуда до того, как это принесло ей вред. Они называли это подавляющей, консервативной и мракобесной средой. Они провоцировали ее. Что они вообще знали об этом? На самом деле у Кайсы были только хорошие воспоминания, связанные с молельным домом, это и скаутские рынки, и детский хор, и праздничные елки. Теперь, повзрослев, она увидела и другие стороны этой жизни: однобокость, недостаток кругозора и даже двойная мораль у некоторых, противоположное завету о любви к ближнему осуждение инакомыслящих. Но в Лусвике молельный дом всегда был не только домом Бога, но и местом собраний, где были рады всем и куда приходили все. Кто-то из-за проповедей, другие – по большей части по социальным причинам.

Какое место на этом полотне занимал Педер Воге? Было нетрудно представить его проповедником, запугивающим верующих страшными муками. А правда ли то, что у него была женщина в каждом приходе? Мог ли он проповедовать завет о любви и наказывать и разрушать собственную дочь одновременно, как утверждали многие?

Пока она стояла и размышляла об этом перед картиной с ангелом у разверстой могилы, у нее зазвонил телефон. Это был новостной редактор с «Канала 4». Он хотел, чтобы она освещала дело об исчезновении Туне для них.

– Вы знаете местность, знаете тех, кто вовлечен в дело, вы сможете сделать репортажи лучше, чем кто-либо. Вы нужны нам сейчас, – сказал он на своем широком, немного рваном бергенском диалекте.

Кайса ответила, что довольна своей фрилансерской работой в «Суннмёрспостен», что было правдой, и она вообще не думала брать еще какую-то работу.

– Я здесь не для работы, – сказала она. – Я взяла свободный год, подальше от телеэкрана.

– Вы все еще обижаетесь из-за того, что не получили работу ведущей в новой программе дебатов? – спросил он.

Конечно, она обижалась. Не было ничего неразумного в том, что она ожидала, что «парни наверху» выберут ее, но вместо нее они выбрали мужчину, как и много раз до этого. Это явилось одной из причин, почему ей нетрудно было принять решение переехать в Лусвику.

– Я? Обижаюсь? Ничуть, – сказала она, улыбаясь. – Я должна быть благодарна, что вы заставили меня мыслить по-новому, начать жить без переработок и осознать, что способности не всегда оцениваются.

– Вы обижены, – сказал новостной редактор. – Могу предложить вам прибавку к зарплате, чтобы вы взялись за дело Туне, – продолжил он, прежде чем она успела ответить.

Кайса задумалась. Деньги бы не помешали. Врачи сказали, что Карстен скоро сможет понемногу начать работать, и тогда ему придется мотаться между Лусвикой и Управлением уголовной полиции в Осло, работая по сокращенному графику. В доме и на участке оставалось довольно много неоконченных работ, и пока Карстен не вышел на работу, денег у них на это не было.

– Мы можем дать вам надбавку руководителя в сотню тысяч, – сказал он, когда она не ответила.

Он продолжал болтать, но Кайса слушала его вполуха. Другая жизнь, подумала она. Именно поэтому мы переехали сюда. Она постаралась почувствовать: скучает ли она по ТВ-журналистике?

– Нет, – ответила она. – Нет, спасибо.

– Но какого черта, Кайса, это же самое громкое дело в стране сейчас. Вы не можете делать ведущие новости для конкурента. Вы…

– Вы сами одобрили мою фрилансерскую работу в «Суннмёрспостен», – перебила она. – Мой ответ – нет.

39

Мысли все еще крутились вокруг разговора с начальником с «Канала 4», когда на следующий день Кайса проводила первое интервью с матерью и отцом Туне. Он будет злиться, когда увидит это интервью в печати. Все журналисты, и коллеги с «Канала 4» тоже, пытались получить интервью у родителей.

Бенте и Даг Рисе молча сидели рядом на диване. В одной руке Бенте сжимала носовой платок, а другой вцепилась в локоть мужа, как в спасательный круг. Даг Рисе наклонился вперед, упершись локтями в колени, и медленно тер ладони друг о друга. На нем была белая рубашка и голубой свитер с V-образным вырезом, из-под расстегнутого воротника рубашки виднелась толстая золотая цепочка. На его фоне Бенте была почти незаметной, Даг был крупным, широкоплечим, высоким и полным мужчиной. Его темные волосы были зачесаны назад. Он нервно постукивал пальцем по большим наручным часам. Бенте была в черном костюме и белой блузке. Перед ними блестела как зеркало стеклянная поверхность стола.

Кайса начала с сопереживающего вопроса:

– Как вы?

– Ужасно! – воскликнула Бенте.

Казалось, ответ вырвался у нее импульсивно, и у Кайсы сложилось впечатление – судя по легкому оттенку неодобрения на лице Дага, – что это не тот ответ, о котором они договаривались.

– Прежде всего мы хотим поблагодарить всех, кто участвует в поисках Туне, – сказал он. – И надеемся, что найдется кто-нибудь, кто знает что-то, что может продвинуть дело.

Его голос был мрачным и зычным и наводил на мысли о певце-баритоне. Он наверняка пел в каком-нибудь хоре в молельном доме или церкви. Но слова его казались заученными. Кайса повернулась к Бенте. Ее взгляд блуждал по столу, словно она искала, за что зацепиться.

– У вас есть какие-нибудь предположения о том, что могло произойти? – спросила Кайса, прекрасно зная, что вопрос может показаться бестактным. Но это была попытка подобраться ближе, заполучить их мысли, их чувства в блокнот.

Бенте открыла рот, но муж опередил ее.

– Нет, – сказал он. – Это совершенно неясно для нас.

– Мы не оставляем надежду найти Туне в живых. Она должна быть где-то там, – сказала Бенте прерывистым от слез голосом. «Наконец-то то, что я могу использовать», – подумала Кайса и кивнула, чтобы Бенте говорила дальше.

– Мы думаем о ней каждую минуту. – Голос Бенте надломился, и она спрятала лицо в ладонях за носовым платком. Муж положил свою большую кисть руки на ее плечо, и через несколько секунд она продолжила: – Мы не знаем, как выразить свою благодарность тем, кто ищет ее.

Кайса посмотрела на Дага.

– Расскажите мне о Туне, – сказала она.

Он прочистил горло:

– Она очень тихая и скромная, очень талантливая, и в музыке, и в спорте.

– Дом опустел без нее, – вставила Бенте. – Музыки больше нет.

Все время, пока они говорили, Кайса продумывала, как ей писать статью. Отец зажатый и говорит формально, и отчаяние и боль, которую они чувствовали, лучше передавала Бенте. Кайса расспрашивала об их мыслях и чувствах разными способами. Это заняло время, и когда к концу интервью Бенте призвала возможного преступника заявить о себе, заголовок был готов. Кайса позаимствовала фотографии Туне из семейного альбома, начиная с того момента, как она маленькой девочкой появилась у них. Еще у них было несколько относительно новых ее фотографий за роялем в подвальной гостиной. Фотограф, приехавший из редакции в Олесунне, сделал фото семейной пары, и Даг встал и вышел сразу же, как только тот закончил. Бенте осталась сидеть еще некоторое время и продолжила разговор с Кайсой.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62