– Его манила особая цель, – вспомнил, что было дальше, Герман. – Он хотел помочь людям.
– И вот однажды, на пути нашего героя, – усмехнулся собственной формулировке: не заметил, понимаете ли, как сам превратился в «нашего героя», – встретился верный друг… – Пророк театральным жестом вытянул руку в сторону Петра. Это было заранее отрепетировано.
Поставив новый слайд, Петр перевел взгляд на Сергея.
Сергей переглянулся с брюнеткой, а затем откинулся назад – посмотреть, как там девочка. Ангелина широко улыбалась.
– …друг, вселивший в него надежду, – продолжал Герман. – Друг, сказавший, что он не один на этом пути. Что есть кто-то, кто сможет его поддержать…
Третьяковский снял шлем. Он чувствовал, как бурлит от энергии и всеми силами скалился дрожащим ртом.
– Этот маленький человек перед вами…
Финал, продуманный Петром, сработал: брюнетку вынесло, она замахала ручками, ища платок.
– Он ни о чем не просит, но, если есть малейшая возможность, спасти планету, сделать кого-то счастливым…
На экране замелькали набранные Петром для общего позитивного фона кадры:
– ….то этот маленький человек пойдет на все.
Герман поклонился. Брюнетка бешено зааплодировала, пытаясь привлечь внимание к тому, какая она все еще чувствительная. Петр и другие члены ордена присоединились к ней. Сергей пару раз ударил в ладоши.
– А зачем вы скафандр нацепили? – спросил он.
– Это древний прототип «Граней», о котором мы говорили, – напомнил Петр быстро, после чего встал и обратился к аудитории: – У кого-нибудь есть вопросы?
Девочка подняла руку.
– Лабрадор – это ты? – спросила она Петра.
Магнитский кивнул.
– А он?
– Он – Титов. – Сергей взял бутылку и освежил всех, включая троих в костюмах.
– Вообще, на самом деле просто гениальная презентация, – сказала брюнетка, ничуть не стесняясь своего южного говора. – Если бы мои так презентовали, я бы, наверно, уже все кипиаи выполнила. Вы можете как-то, что ли, тренинг какой для них провести?
Герман мило и скромно пожал плечами.
– У вас прямо очень душевно получилось. Прямо за душу берет, да, Колотилов?
Она обняла Сергея, который, в свою очередь, поцеловал ее в висок.
Между тем Петр продолжал:
– Все, чего мы просим, это триста тысяч рублей на подготовку к полету. Проведение оздоровительных, расслабляющих и прочих мероприятий.
– В санатории? – спросил Сергей.
– На Гоа. – Магнитский улыбнулся. – Гоа – лучший санаторий.
– А почему так дорого, там же все копейки?
– Мы можем показать смету, – сразу перешел в наступление Петр.
– Ладно, – махнул рукой Сергей.
Повисла небольшая пауза.
– Как это расценивать? – уточнил Магнитский.
– Расценивай как одобряю.
– То есть деньги будут?
– Сказано же.
– Йу-ху.
Петр сделал несколько смешных танцевальных движений и обнял Германа. Все заулыбались. Магистр указал скипетром Dom Perignion на фужеры. Петр схватил один, подставил под струю, передал Герману. Все повставали с мест.
– Как вам удается сохранять такой настрой эмоциональный? – спрашивала брюнетка, преподнося грудь-соль только что спустившемуся на землю космонавту.
– Это же такая тема… – делал шаг назад Герман, – спасение человечества.
– У меня пиар-агентство, – напирала она. – Тоже спасение человечества. А всем на все насрать.
– Клеопатра, не смущай человека.
Сергей, подкравшись, погладил ее ниже талии.
– Зато ты у нас не смущаешься, котик. – Брюнетка отвела руку магистра, сжала ему щеки, сделав рыбий рот и обозначив туда поцелуй. – Так как насчет тренинга? – снова обратилась она к Герману. – Вы придете?
– Клеопатра, я серьезно.
«Боже, он правда ревнует», – подумал Третьяковский, глядя на это изнеженное лицо с распахнутыми настежь обиженными глазами. Алексей I Комнин боялся, что его отравит собственная жена, поэтому не отходил от нее ни на шаг. По крайней мере, так было написано в Википедии.
– Отстань. – Клеопатра отбивалась от его объятий.
– Конечно, я приду, – дипломатично улыбнулся Герман и отошел подальше, к трем в костюмах.
– Скажите, вы очень переживаете после увольнения?
Один из них, прилипчивый и маленький, похожий на вертлявого подростка, не моргая уставился на Германа.
– Нет. Совершенно не переживаю. У меня сейчас другая цель.
– А как вы представляете себе полет? – задал вопрос второй, с седоватой щетиной и смеющимися карими глазами.
– Про полет позднее, – остановил его Магнитский.
– Какую настройку вы себе даете? – допытывался третий, худой и серьезный, с правильным черепом, хищным носом и белой кожей, какая бывает у животных, которым не хватает солнечного света, живущих, к примеру, на большой глубине. – Как вы ее формулируете?
– Ну, что я должен реализовать задачу.
– Какую задачу?
– Долететь до Сириуса. – Герман с надеждой посмотрел на Петра, но тот на сей раз молчал. – Или до другой звезды. Узнать, какие запасы полезных ископаемых она содержит.
– Мне рассказали, что скафандр будет присоединен к чакрам, – продолжал допрос лысый, холодно поглядывая на него из-за очков. – Как вы себе это представляете?
– Господа, – наконец остановил их Петр. – Задавайте вопросы корректно.
– Возьмешь меня с собой? – поскреблась в скафандр где-то сзади Ангелина.
– Конечно возьму.
– Молодец, – шепнул ему Петр, откуда-то сбоку. – Отлично все прошло.
Это было хорошо знакомое чувство из прошлого.
Мир крутился перед Германом, как плафон, расписанный отцом, – по стенам двигались наивные фигурки рыцаря, прекрасной дамы, короля и монаха. Они были ненастоящими, плоскими, но какое теперь это имело значение – довольно и того, что они обслуживали его собственный, набиравший обороты сюжет.
– Мне нужно снять это, – пролепетал Пророк, чувствуя, что теряет сознание.
– Что значит – оздоровительные мероприятия на Гоа? – Они сели в Maserati, чтобы ехать обратно. – Ты мне про это вообще ничего не рассказывал.
