Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Такая точка зрения не беспочвенна. Развал экономики, имевший место в 1990-х годах (когда Ходорковский и другие олигархи создавали свои состояния), вызвал большее падение производства, чем во время революции, а также Гражданской и Отечественной войн[187]. Эта экономическая катастрофа имеет и человеческое измерение: согласно исследованию, опубликованному в британском журнале The Lancet, массовая приватизация в посткоммунистических странах может являться причиной по меньшей мере «миллиона преждевременных смертей»[188]; в отношении постсоветского региона иногда называется цифра 15 миллионов.
Таким образом, с самого начала дело Бахминой оказалось средоточием социального противостояния, а его дискурсивной кульминацией можно считать специальный выпуск телевизионного ток-шоу «К барьеру», вышедшего в эфир 30 октября 2008 года на Первом канале. В передаче, которую ведет известный тележурналист Владимир Соловьев, «у барьера» сходятся и излагают свои позиции два «дуэлиста» с противоположными взглядами на какую-то общественно значимую тему, а исход поединка решается зрительским голосованием. На этот раз сторона, выступавшая в поддержку С. Бахминой, была представлена Валерией Новодворской, бывшей советской диссиденткой, правозащитницей, проповедницей либеральных взглядов (ее правая позиция имела своими корнями глубокие антисоветские убеждения) и соосновательницей, совместно с харизматическим миллионером Константином Боровым, Партии экономической свободы[189]. Ее оппоненткой выступала Мария Арбатова, писательница, медиаперсона и популярная феминистка.
В. Новодворская начала изложение своей позиции, представившись членом правой (т. е. либеральной) партии, русским интеллигентом. Выступая за досрочное освобождение Бахминой, она апеллировала к необходимости проявить милосердие по отношению к матери, а также к политическому характеру дела, которое считала сфабрикованным. В качестве прецедента Новодворская упомянула дело Геси Гельфман, участницы террористической организации, связанной с убийством царя Александра II в 1881 году. Суд приговорил Гельфман к казни, но, после того как выяснилось, что она беременна, казнь была отложена до рождения ребенка, а затем заменена на бессрочное тюремное заключение. В. Новодворская утверждала, что те, кто держит в тюрьме беременную Бахмину, сотрудничают с современными палачами, которые гораздо страшнее царских сатрапов.
Ее оппонентка Мария Арбатова, высказывавшая в своих ранних книгах либеральные взгляды, но в последние годы сместившаяся влево, опровергала аргументы в пользу досрочного освобождения С. Бахминой, предлагая участникам передачи ответить на следующие вопросы: может ли милосердие распространяться только на одну группу людей – на богатых? Следует ли освободить из тюрем всех беременных женщин? И, наконец, почему российские правозащитники защищают только Бахмину, а не всех заключенных женщин?
В обоснование своей позиции М. Арбатова выдвинула три аргумента. Во-первых, она настаивала на том, что интерес к делу со стороны либеральной общественности связан с интересами ее членов, их вовлеченностью в бизнес, а вовсе не заботой о заключенных женщинах. Арбатова утверждала, что В. Новодворская защищает только «VIP-зэков»: почему, спрашивала она, вы требуете снисхождения к Бахминой, привилегированной и «раскрученной» заключенной, чьим делом занимается Запад и международное правозащитное сообщество? А как насчет других находящихся в заключении матерей – тех, что украли мешок картошки, чтобы прокормить детей, в то время как Бахмина украла миллионы? Почему никого не интересует, насколько справедливо судили их? В настоящее время, продолжала М. Арбатова, в российских тюрьмах находятся три сотни беременных женщин и более тысячи матерей с маленькими детьми: почему до сих пор никто не выступил в их защиту? По ее мнению, российские либералы мобилизовались в поддержку Бахминой, потому что в ее кампанию были вкачаны миллионы:
«…Освобождение Бахминой означало неподсудность богатых… Я уже сто раз напомнила, что параллельно Бахминой арестованной беременной Татьяне Харламовой на пересылке устроили выкидыш. И никакую общественность это ни капельки не взволновало потому, что за Харламовой не было бабок. А ее преступлением были не хищения в особо крупных размерах… А Бахмину защищали все, кто мог сесть также, как она или их близкие… Так что если вы ничего не украли и не вывезли из страны, то Бахмина – это не про вас…»[190]
М. Арбатова утверждала, что милосердие должно оказываться людям независимо от их финансового положения и что истинная причина кампании в защиту Бахминой состоит в ее классовой принадлежности: ее освобождение будет означать неподсудность богатых.
Во-вторых, Арбатова выступала против досрочного освобождения С. Бахминой, исходя из либерально-феминистской аргументации, т. е. равенства мужчин и женщин перед законом. Если, задавала она вопрос, Бахмина является обычной воровкой, а вор должен сидеть в тюрьме, то почему следует делать исключение для женщин?
И наконец, М. Арбатова протестовала против того, чтобы беременность служила «пропуском на свободу». С ее точки зрения, Бахмина забеременела специально, чтобы выйти из тюрьмы, а ее освобождение станет знаком «для всех этих зэчек», что беременностью можно воспользоваться, а это противоречит интересам ребенка. В тюрьме, полагала она, в таком случае попросту возникнет рынок спермы: «Но я против того, чтобы шла кампания романтизации беременных женщин. Я против того, чтобы дети зачинались и рождались в тюрьмах для облегчения уголовных преступлений. Я против. Я защищаю права этих детей»[191]. Таким образом, она выступала против использования женщинами репродукции и беременности в собственных интересах и в то время, когда те считают это необходимым, апеллируя к интересам ребенка, но, возможно, руководствуясь еще какими-то соображениями.
Позиция Арбатовой была многими расценена как «бесчеловечная», однако она получила поддержку большинства телезрителей и выиграла дуэль со счетом 68 981 голос против 56 818 у Новодворской. Эти цифры не являются объективными с социологической точки зрения, однако они указывают на социальное разделение, относящееся, однако, к классу в большой степени, чем гендеру. Аргументы за освобождение Бахминой касались материнства; аргументация против обосновывалась отсылкой к классу и классовому неравенству. Таким образом, дискуссия, формально сосредоточенная на гендерной проблеме, превратилась в обсуждение классового неравенства и социальной справедливости, и оппоненткой феминистки Арбатовой была выбрана не антифеминистка, а сторонница экономического либерализма.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
