Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
Кто же тогда? Кто?
Под вечер, оставшись наедине со своими мыслями, я вдруг понял: все может измениться в любую минуту. И неважно, насколько ты к этому готов. Я осознал это совершенно отчетливо и… захотел увидеть Миа-ку. Прямо сейчас, ничего не откладывая.
Решиться на встречу было проще, чем реализовать свое намерение. Весь день, взбудораженный произошедшим, я не очень-то берег травмированную ногу, и под вечер боль стала просто-таки нестерпимой. К умме женского рода Миа-ку я двигался, опираясь на стены и ограждения. Каждый шаг давался с трудом. И когда я буквально ввалился внутрь, мой вид, наверное, был ужасен. Пот стекал по вискам, а боль в ступне пульсировала еще сильнее, чем сразу после удара.
– Что случилось с тобой? – взволнованно спросила женщина вместо приветствия. Она поддержала меня под локоть и помогла опуститься на ковер.
– Ничего страшного, не волнуйся, – я попробовал ободряюще улыбнуться, но, кажется, получилось еще хуже. – Подвернул ногу, когда спрыгивал с птицы.
Миа-ку осуждающе покачала головой, и я сразу понял, что моя невинная ложь раскрыта. Раскрыта еще до того, как прозвучала в стенах этой уммы. Я никогда не умел врать убедительно.
– Послушай… Просто не могу пока рассказать тебе, что случилось, – тут же сдался я. – Но с ногой действительно не произошло ничего страшного. Мне пока больно ходить, и я, наверное, не смогу подняться в небо, но все пройдет. Через несколько дней.
Пока я говорил, Миа-ку поднялась на ноги и стала делать какую-то смесь из сухих трав. Доставая их из шкатулки как будто небрежными, но на самом деле очень точно выверенными порциями. Она связывала их в один дурно пахнущий пучок, а на мою реплику не ответила ни слова.
– Что ты делаешь? – спросил я, когда молчание затянулось.
– Помогу тебе. Боль уйдет.
– Ты и так помогаешь мне… Тем, что всегда остаешься рядом. Это важнее всего.
– Не ври мне никогда. Ясно? – попросила она, вдруг резко повернувшись и посмотрев прямо в глаза.
– Конечно… Я не буду.
– Хорошо. Жуй теперь, – сказала Миа-ку и протянула пучок трав, который по-прежнему не выглядел слишком аппетитно. А пах еще хуже, чем выглядел.
– Это точно мне нужно? – попробовал вяло сопротивляться я, хоть и больше всего на свете мечтал избавиться от этой боли. – Может, компресс или что-то в этом роде?
– Помогу тебе, – повторила женщина, села рядом и так нежно взяла мою руку, что я не мог не подчиниться.
Сжав зубами травяной узел, я отчетливо понял: вид и запах этого лекарства – не худшее в нем. По сравнению со вкусом они были даже приятными. К горлу стремительно подкатила тошнота, и я хотел было остановиться, но почувствовал дыхание Миа-ку на своей щеке и услышал ее голос:
– Прошу тебя сильно. Боль уйдет.
И я подчинился. Подчиняться ей легко и приятно. И, в общем, если бы Миа-ку попросила, я ел бы и камни.
– Шшш… – сказала она, когда горло сковал мучительный спазм.
Я умоляюще посмотрел в ее глаза, но взгляд Миа-ку был твердым. Твердым, нежным, требовательным, укоряющим и заботливым. Все вместе и одновременно.
– Что этфп… Приткп… – промычал я что-то нечленораздельное быстро немеющими губами.
Тело становилось необычно легким, а где-то в голове, в самом дальнем ее уголке кто-то играл на хабруке неизвестную мне мелодию. Чудесную мелодию. Тихо-тихо.
Сквозь боль, сквозь отвратительный вкус и запах, сквозь страхи и переживания последних лун я вдруг почувствовал себя пронзительно счастливым. Таким счастливым, каким не был никогда. Я не один. И теперь никогда не буду один. У меня есть человек, который беспокоится обо мне, что бы ни случилось, без оговорок, условий и сомнений. У меня есть Миа-ку.
Не переставая разжевывать жесткие сухие травы, я обернулся и посмотрел в ее лицо. Она улыбалась, и я улыбнулся в ответ. Тем временем мир быстро терял свои очертания и формы, постепенно погружаясь в отражения. В самые счастливые отражения, где были только я, Миа-ку и Тами-ра.
18. Вместо меня
Я проснулся, когда солнце уже поднялось достаточно высоко, и долго не мог понять, где нахожусь. Только увидев знакомые рисунки на стене, осознал, что лежу на постели Миа-ку в ее же умме. Самой Миа-ку рядом не было, но от подушки до сих пор исходил аромат ее тела, который трудно спутать с чем-либо еще.
Счастливое утро. Если бы можно было просыпаться так всегда.
Не дожидаясь Миа-ку, я осторожно выскользнул из уммы. «Выскользнул» лишь по привычке. На самом деле – выпал в проход с грацией раздавленного жука, держась за стены и едва опираясь на травмированную ногу. Кажется, за ночь боль уменьшилась, но цвет ступни стал и вовсе нереальным. Интересно, так и должно быть?
К счастью, большая часть женщин умм-кана еще спала, и я выбрался на открытое пространство без приключений, не навлекая на бедную голову Миа-ку лишние неприятности. Почти уже около выхода я почувствовал за спиной какое-то движение, обернулся и буквально столкнулся взглядом с новой жизнью – девочкой шести или семи солнечных циклов. Ее огромные глаза светились в полумраке низкой арки, смотрели внимательно и напряженно.
Я приложил палец к губам. Она зачем-то сделала то же самое. Передвигаясь боком, как каменный краб, вышел из умм-кана.
– Где ты был? Я жду тебя едва ли не с рассвета. Отправлял Сог-ра искать тебя, – с плохо скрываемым раздражением бросил Мику-ра вместо приветствия. В своей стихии, в умме Закона он позволял себе раздражение значительно чаще.
– В месте получше этого, – сказал я и улыбнулся так загадочно, как только умел.
Как же я хотел, чтобы Мику-ра понял. Чтобы догадался, где и с кем я был на самом деле. Мелкое, преступное, но такое сладкое чувство.
– Ты не забыл, какой сегодня день? – резко спросил законник, не обратив внимания ни на пространный намек, ни на загадочную улыбку.
– Не забыл. День Халку-мару.
– Скоро взлетать. Птица готова? – спросил он уже спокойнее.
– Птица готова. Я не готов.
– Что ты говоришь? – переходя на зловещий шепот переспросил он. Хотя все услышал прекрасно.
Два или три законника тут же перестали заниматься своими делами и уткнулись в меня тревожными взглядами. Кто-то зашел в умму, и кто-то вышел.
– Ты знаешь, что случилось. Я не могу… Не могу управлять птицей в таком состоянии.
От неожиданной агрессии немного теряюсь и оправдываюсь зачем-то.
– Как же так? Ты должен, иначе случится непоправимое, ясно?
– Должен?! – постепенно повышая громкость голоса, отвечаю я. Неожиданно для самого себя перехожу в контратаку. – Все, что я ДОЛЖЕН, я должен самому себе, ты знаешь. Все знают. Так говорит закон о наездниках. И если я не смогу защитить свою свободу воли, то смогу ли я защитить свободу воли кого-либо еще?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
