Браумин закрыл глаза и попытался справиться с возмущением, направленным против тех, кого он считал товарищами. Даже если они предпочтут умолять Маркворта о милосердии, словами или действиями еще больше отягощая его, Браумина, участь, он не будет осуждать их.
Но не станет поступать так, как они. Для себя Браумин решил окончательно и бесповоротно, что примет любое наказание, даже смерть на костре, но не отречется от принципов, которых придерживался Эвелин Десбрис, и не скажет ни одного худого слова о своем наставнике Джоджонахе.
И тут Фрэнсис сумел застать его врасплох.
— Я выведу вас из Санта-Мер-Абель, — предложил он. — Вы сможете сбежать и спрятаться.
— Ты готов помочь нам? — недоверчиво спросил Виссенти. — Ты понял, что истина на нашей стороне, брат Фрэнсис?
— Нет, — ответил Браумин, не дав Фрэнсису и рта раскрыть и с любопытством глядя на него. — Нет, он не проникся нашими убеждениями.
— Да, я считаю тебя еретиком, — не стал возражать Фрэнсис.
— Тогда почему ты готов помочь нам? — спросил Браумин. — Почему предлагаешь вывести нас за пределы Санта-Мер-Абель, если, с твоей точки зрения, мы представляем угрозу для тебя и твоего возлюбленного отца Маркворта? — Интересно, подумал он, известно ли отцу-настоятелю об этом визите Фрэнсиса? А что, если он сам послал его сюда, чтобы таким образом избавиться от заговорщиков? — Ты опасаешься нежелательной реакции изнутри церкви и за ее пределами, если мы пятеро, как перед этим Джоджонах, будем сожжены? Или, может, ты не уверен, что Маркворту так уж легко удастся провернуть это дело? — Фрэнсис медленно, с мрачным видом покачал головой, но Браумина это не остановило. — Значит, ты хочешь, чтобы мы ушли и тем самым разорвали всякую связь с церковью.
— Ты не знаешь истинного положения дел, брат, — ответил Фрэнсис. — Ты переоцениваешь негативную реакцию простого народа на ужасную казнь Джоджонаха. Многие, бывшие свидетелями сожжения этого еретика, до сих пор вспоминают это событие, захлебываясь от восторга.
— Не смей называть его еретиком! — воскликнул Виссенти.
— Их не слишком-то огорчил этот спектакль, — не обращая на него внимания, продолжал Фрэнсис. — Им довольно скучно живется, и они совсем не против стать свидетелями еще чего-нибудь в этом роде. Что же касается других аббатов, то им сейчас не до нас: слишком много дел, связанных с послевоенной разрухой. Уверяю тебя, они разве что вопросительно поднимут бровь. Отец-настоятель объявит вас еретиками и прикончит прежде, чем кто-либо успеет слово сказать. А потом, когда дело будет сделано, они и думать забудут об этой проблеме; как я уже сказал, у них и своих забот хватает.
Этот ответ потряс Браумина. В самом деле, отец Маркворт узурпировал власть аббата Добриниона в Палмарисе; захватил в плен мирных жителей и так хорошо «позаботился» о них, что они умерли; публично сжег Джоджонаха на костре, добившись на это согласия других церковных руководителей. Что ему горстка каких-то мелких заговорщиков? Но почему, почему, в таком случае, Фрэнсис здесь?
— Я знаю, почему ты не можешь допустить этого! — внезапно воскликнул Виссенти, отпрыгнув назад и тыча рукой в брата Фрэнсиса. — Даже брата Фрэнсиса, преданного лакея отца-настоятеля, тронуло доброе обращение нашего дорогого Джоджонаха!
Фрэнсис молчал с растерянным видом, а Браумин поразился тому, как уверенно прозвучал голос Виссенти. Ни коллеги, ни наставники не были высокого мнения об умственных способностях Мальборо Виссенти, но все знали, что у него случаются озарения. Возможно, все дело было в его повышенной нервозности, позволяющей улавливать поступающие извне сигналы, не отдавая себе в этом отчета. Как бы то ни было, Виссенти уже не раз разгадывал такие головоломки, перед которым Браумин вставал в тупик.
— Ты же считаешь Джоджонаха еретиком, — сказал он Фрэнсису.
— Он сам обрек себя на гибель. Ты же слышал — он признался, что помогал проникшим в аббатство людям освободить пленника.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой его действия, — ответил Браумин, взмахнув рукой. — Как бы то ни было, ты считаешь, что он предал церковь, и тем не менее похоже, мой добрый брат Виссенти говорит правду. Иначе почему ты не хочешь, чтобы нас сожгли? Почему мысль о том, что мы разделим судьбу Джоджонаха, так страшит тебя?
Фрэнсис изо всех сил стремился сохранить спокойствие, но из этого ничего не получалось. Он задрожал, на лбу выступил пот.
— Магистр Джоджонах простил меня, — в конце концов выпалил он. — Простил мне мои грехи! — Браумин недоверчиво смотрел на него, пытаясь понять, какой во всем этом смысл; потом перевел взгляд на Виссенти, но тот, похоже, ничего больше не мог добавить к сказанному раньше. — Мой приход сюда вовсе не объясняется состраданием или тем, что я разделяю ваши убеждения. Я предлагаю вам шанс спастись, уйти из Санта-Мер-Абель, из моей жизни и жизни отца-настоятеля. Уходите, спрячьтесь где-нибудь и унесите с собой свои глупые убеждения.
— Как ты собираешься это сделать? — спросил Виссенти.
— И куда мы пойдем? — добавил Браумин.
— Вам известно, что Джоджонах помог сбежать кентавру по имени Смотритель, — объяснил Фрэнсис. — С ним были и двое людей, в прошлом друзей Эвелина Десбриса, — и снова в душе Браумина зашевелились подозрения. Может, Маркворт таким образом решил выйти на более важных врагов? — Все они покинули Санта-Мер-Абель, но уже после этого сюда пробрался их человек, не знающий, что они уже не здесь. Он наверняка вернется к ним; думаю, можно будет уговорить его прихватить вас с собой.
— Как удачно для тебя и отца-настоятеля, — заметил Браумин.
— Я не гарантирую вашу безопасность, — продолжал Фрэнсис. — Покинув аббатство, вы должны будете сами позаботиться о себе. И не сомневайтесь, у вас могут оказаться очень могущественные враги. Уверен, что отец-настоятель постарается снова захватить кентавра и остальных заговорщиков. Да, за пределами аббатства вам придется справляться самим. Я чувствую себя обязанным Джоджонаху и поэтому помогу вам; не хочу до конца своих дней оставаться должником еретика. Я прошу вас только об одном: если вы попадетесь, не упоминайте моего имени. И еще мне нужна… книга.
— Какая книга? — удивился Браумин.
— Книга, которую ты читал на этой вашей дурацкой встрече, — ответил Фрэнсис. — Книга, содержащая ложь о нашем прошлом, на основании которой ты неверно толкуешь наше настоящее. — Браумин лишь насмешливо фыркнул в ответ на это замечание. — Вы не покинете Санта-Мер-Абель, если не оставите мне эту книгу.
— Зачем она тебе? — возразил Браумин. — Чтобы сунуть на полку к другим запретным томам? Похоронить ее там, поскольку она содержит истину, способную разрушить ваш священный орден?
— Этот вопрос не обсуждается, брат, — жестко ответил Фрэнсис. — Ты отдашь мне книгу добровольно, или я возьму ее из твоей комнаты после того, как все вы сгорите на костре.
— Эту книгу дал мне Джоджонах, — сказал Браумин, — и просил хранить.
