– А это уже не ваша забота.
– Ему надо объяснить мое исчезновение.
– Он все равно ничего не понимает, так что не напрягайтесь особо.
– Понимает или нет, но он ко мне привык, даже, думаю, привязался, и мое отсутствие может ухудшить его состояние. Особенно после того, как вы пытались его изнасиловать.
– Плевать. Вам же четко и ясно сказали – убирайтесь!
– Уже убрался. Только вот…
– Я понял, что вы имели в виду, когда говорили, что можете получить от него то, что вам надо, в любом состоянии. Учтите, для осуществления последующей процедуры вам понадобятся услуги специализированной клиники, одним домашним врачом здесь не обойдешься.
– А то, любезная Ирочка, что благодаря вашему мельтешению в средствах массовой информации вам вряд ли удастся сохранить инкогнито. В клинике вас узнают, а всему персоналу рот не заткнешь, как доктору Надельсону. И если у вас все получится, то вопрос – а почему процесс происходил искусственно? – непременно встанет. И тогда за денежки господина Майорова можете забыть. Так что мой вам совет – лечите Алексея Викторовича и не занимайтесь ерундой.
Ирина переглянулась с Андреем и ничего не ответила.
А Надельсон, с жалостью посмотрев на дверь, за которой остался его пациент, тяжело вздохнул, покачал головой и ушел.
Глава 21
И Алексей остался один. Жалел ли он о том, что издевался над Ириной, заходясь от смеха? Нет. И пусть это взбесило особь женского пола до такой степени, что она вышибла доктора Надельсона, попавшегося под горячую руку, пусть. Зато ощущение собственного бессилия, тотальной зависимости от омерзительной парочки, вдребезги разбившей его жизнь, было теперь не таким безнадежно монолитным.
В нем, в монолите, появились поначалу совсем крохотные, едва заметные трещинки, которые разрастались все больше, становились все шире по мере обретения Алексеем себя.
Надо отдать должное старому прохиндею Аркадию Натановичу, специалистом он оказался превосходным. Разработанная им методика реабилитации пациента, многократно усиленная фанатичной упертостью этого пациента, давала впечатляющие результаты.
Двигался теперь Алексей вполне уверенно, его не шатало и не трясло. Координация улучшилась настолько, что он уже мог удерживать в руках карандаш и даже выводить каракули, отдаленно напоминающие буквы. С речью было похуже, но динамика радостно пританцовывала и там.
Мычание постепенно распалось на отдельные звуки, в которых иногда узнавались слоги. Майоров часами повторял упражнения для развития речи, пока связки не объявляли забастовку. Но желание говорить, говорить четко и внятно, могло сравниться только с желанием лично набить морду господину Голубовскому.
Оба желания, объединившись, не давали Алексею ни минуты отдыха. Практически все время бодрствования было отдано войне с реальностью. И небольшие развлечения являлись жизненно необходимыми.
Поэтому и устраивал Майоров шоу во время сеансов страсти Ирины. Если честно, теперь Алексей с недоумением пытался понять, как он мог после зайцерыба позариться на ЭТО? Понимание отрицательно трясло головой и дрожало от омерзения. Да-а-а, год назад Алексей Майоров, по-видимому, страдал водянкой головного мозга.
Вот и получи. Расхлебывай теперь цистерну дерьма чайной ложкой.
Развлечения закончились печально. А ведь доктор обещал в июле связаться с кем-нибудь из друзей Алексея, поскольку теперь был совершенно уверен в положительном результате. Тянуть дальше было опасно для мешка денег от Майорова.
Но после слов Гнуса Аркадий Натанович вряд ли решится на подобный поступок. И пусть даже вероятность выполнения угрозы была ничтожно мала, поскольку Алексей совершенно точно знал – генерал Левандовский разговоры разговаривать не будет. Он просто явится сюда в сопровождении скромного автобусика с зашторенными окнами, из которого черным горохом выкатится спецназ. И дальнейшее существование сладкой парочки будет простым и безыскусным, но очень и очень насыщенным, времени на бесчинства не останется. Оба получат личную опеку генерала, как получили ее в свое время супруги Кармановы, и выбраться на свободу раньше срока им не удастся.
Но в этом был уверен Алексей, угостить же своей уверенностью Надельсона ему так и не удалось.
И рассчитывать теперь Майоров мог только на себя, хотя прощальный подарок Аркадия Натановича ему очень пригодился.
Доктору удалось все же убедить господ Гнусов, что экспериментировать с искусственным оплодотворением не стоит. И это избавило (пока, во всяком случае) Алексея от унизительнейшей процедуры, избежать которой не удалось бы никак, а тем более нацепив опротивевший до рвоты имидж кабачка. Или тыквы. Кому что больше по душе. Главное, чтобы большое было и с семечками внутри.
А Ирина решила в последний раз запечатлеть себя в памяти людской как жену Алексея Майорова, имеющую все права как на собственно Алексея, так и на его собственность. Для этого было выбрано популярное и солидное издание – журнал «Караван историй», статья в котором могла стать довольно внушительным камешком на весах Фемиды. А в том, что судебное разбирательство по делу о наследстве неизбежно, ни Ирина, ни Андрей не сомневались ни минуты.
Продав очередное украшение Анны, мадам Гайдамак договорилась с журналом о большой иллюстрированной статье. И приступила к подготовке материала, то есть Алексея Майорова, для этой статьи.
Для чего пригласила тренера, задачей которого была прекрасная физическая форма Алексея. Умственная Ирину волновала постольку поскольку. На время интервью постольку надо совсем чуть-чуть, граммов сто. Лишь бы слюни не пускал и делал то, что скажут. А поскольку будет позже.
В том, что будет, Ирина не сомневалась. Другого решения задача не имела. Потрачено уже столько сил, средств, времени, и – сдаться?!! Нет уж, дудки. Полено, он же Алексей Майоров, пусть до жути медленно, но идет на поправку. Цацок его бывшей жены осталось вполне достаточно, надо только запастись терпением.
А статья эта будет последней оплаченной. Больше Ирина тратиться на пиар не желала, материала накопилось более чем достаточно. Нет, если кто-то из журналистов сам захочет взять интервью либо сделать фотки – всегда пожалуйста, но собственные (вернее, Алексеевы, что, в принципе, одно и то же) деньги на это расходовать глупо. Все силы – на осуществление главной задачи.
Приезд журналиста был намечен на середину июля, сама статья должна была выйти в октябрьском номере. Сроки Ирину поначалу вполне устраивали, но потом она вспомнила все про тех же, набивших оскомину, друзей-приятелей Майорова, с уродским упорством достававших ее звонками, и оплатила срочный выход статьи. Пусть почитают, успокоятся и хоть на время оставят ее в покое.
Тренер гонял Алексея до седьмого, иногда даже до восьмого, пота. Сам же Алексей тоже готовился к интервью. Он понимал, что рискует, дико рискует, но это был единственный шанс подать весточку на волю. Ну не убьют же они своего золотого тельца?
