— А что ты собираешься делать потом? Строить новый ресторан где-нибудь еще?
— Пожалуй, я продам все мои рестораны. У меня уже есть пара приличных предложений. Немного передохну, а там посмотрим, чем мне захочется заняться. Но когда я думаю, что всю жизнь так и буду один… без Эмили… — Он покачал головой, не в силах говорить от волнения, сжавшего ему горло.
Тайлер сжал рукой плечо друга.
— Дай ей время. Она придет.
Бригадир крикнул, чтобы люди вышли из опасной зоны. Мэтт бросил последний взгляд на недостроенный ресторан и отвернулся.
— Насколько все плохо? — спросил Алекс, сидевший на углу стола Эмили.
— Если мы будем экономить, то, может быть, до конца лета продержимся.
Алекс поднес к губам бутылку с диетической содовой и сделал глоток.
— Неприятно…
— Неприятно? — повторила Эмили, едва сдерживая раздражение. Если бы у нее не болела рука после того, как она стукнула брата, то она разбила бы Алексу нос. — Я говорю тебе, что нам придется закрыться, оставив весь персонал без работы, и ты только можешь сказать «неприятно»? Я совсем выбилась из сил, пытаясь удержать на плаву наш бизнес!
— Чего ты переживаешь? Твои родители продают тебе землю, и у тебя скоро будет собственный цветочный магазин.
— Да, — неохотно согласилась Эмили.
Она должна бы быть в восторге. Родители оформят документы на ее имя, как только она заплатит три четверти цены; остальное надо будет выплатить в течение двух лет.
Они наконец-то приняли ее всерьез. Эмили получила все, к чему стремилась, но почему-то совсем не испытывала удовлетворения.
Сначала она решила, что в этом виноват Конвей. Но после утреннего разговора с Тайлером ей стало трудно продолжать сердиться на Мэтта. Парень, конечно, виноват, хотя и был обманут.
Значит, дело не в Мэтте? И вдруг Эмили поняла, почему ее не радует цветочный магазин. Ей не хочется расставаться с «Марлетт Лэндскейп». Иногда бывало трудно, иногда не хватало сил, но Эмили любила свою работу, и, даже если она уйдет, ей хотелось быть уверенной, что питомник будет открыт и в будущем году.
А Алексу, казалось, питомник был совсем безразличен.
— Вот скажи мне, — произнес Алекс, наклоняясь ближе к Эмили. — Если бы ты могла бы иметь все в мире, что бы ты выбрала?
Она ответила не задумываясь:
— Я бы хотела иметь такой питомник, как «Марлетт Лэндскейп».
— А если бы у тебя был шанс купить его? Купила бы?
— Я разорюсь, не успев начать работу. У нас больше нет заказчиков.
— А если бы у тебя было достаточно заказчиков, чтобы не разориться?
Хотела бы она знать, к чему он клонит. Он был похож на фокусника, что-то прячущего в рукаве.
— Алекс, в чем дело? К чему эти вопросы? Ты что-то знаешь о потерянных заказах?
Алекс усмехнулся с очень довольным видом.
— Напряги мозги, Эм. Как ты думаешь, откуда я знаю, что твой миллионер не обращался в другие питомники? Кто имел доступ ко всей информации о тех заказах, которые мы потеряли?
— Это сделал ты? — спросила Эмили, не веря своим ушам. — Так это через тебя утекала информация?
— Странно, что ты до сих пор не сообразила этого.
Его предательство было столь страшно, что Эмили оцепенела.
— Почему ты сделал это? Я так тяжело работала, чтобы…
— Компании всегда лучше покупают, когда им угрожает банкротство. Моя мать сыта делами по горло, и она хочет продать питомник. Ты купишь его буквально за гроши.
— Я?
— Да, ты. Разве ты уже не хочешь иметь «Марлетт. Лэндскейп»?
— Значит, ты преднамеренно едва не разорил питомник только для того, чтобы я могла купить его?
— Я уже тебе говорил, что вовсе не так некомпетентен, как тебе хочется думать.
— Ты спятил. — Эмили потрясла головой. Неужели он сделал это ради нее? Питомник «Марлетт Лэндскейп» был для Алекса источником средств существования. Его наследством. — Что же ты теперь будешь делать?
— Я ненавидел этот жуткий питомник с того самого дня, когда моя мать приобрела его. Единственное, что удерживало меня здесь так долго, — это ты и твоя страсть к бизнесу. Но с меня хватит. Я ухожу.
— Но это же будет справедливо по отношению к твоей матери!
— Мой отец оставил ей большое состояние.
— А как же заказчики?
— У меня есть десяток заявок от клиентов, желающих заключить контракт до конца весны, — ответил он. — Так что ты теперь скажешь?
— Да! — Ее голос сорвался и стал похож на визг. Она закрыла руками рот, чтобы сдержать приступ смеха. — Да, я куплю его.
— Я дам знать моей матери, и мы начнем оформлять сделку.
У нее будет «Марлетт Лэндскейп»! А может быть, «Дуглас Лэндскейп» или как-нибудь еще, как она захочет назвать его. Весь питомник будет ее. Если бы не стены офиса, Эмили, как в сказке, побежала бы сразу во все стороны. Ей захотелось поделиться с Мэттом своей радостью… но они никогда больше не встретятся. Даже как друзья. Это будет слишком трудно, слишком больно. Даже если бы Эмили смогла простить Мэтта, — а она, без сомнения, сможет, — у них нет совместного будущего. Она останется в Чэпеле, в своем питомнике, а Мэтт уедет в Калифорнию, уделяя все время ресторанам. Эмили всегда будет на втором месте в его жизни. А ей надоело быть второй и делать то, что ей велят другие.
— Мне надо позвонить родителям и сообщить им, что мне не нужен тот участок… — У нее перехватило дыхание, и она вскочила со стула. — О, нет!
— Что? — Алекс едва не упал с края ее стола. — Что еще случилось?
— Мне не нужен участок. Боже мой, который час?
Алекс посмотрел на часы.
— Три пятнадцать.
Она уже лихорадочно искала сумочку в шкафу.
— Мне нужно остановить их.
— Остановить кого?
— Тех, кто должен снести ресторан! Они собирались сломать его сегодня. Но Мэтт может купить участок! — Она нашла сумочку и теперь рылась в ней. — Черт, где мои ключи?
Алекс спрыгнул со стола и вынул из кармана свои.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но мне стало интересно. Я отвезу тебя.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Она опоздала.
Здания уже не было. Вместо него высилась куча обломков, быстро исчезавшая в кузовах огромных самосвалов.
— Пропустила самое главное.
Эмили повернулась и увидела Тайлера.
— Когда они успели?
— В полдень.
— Как Мэтт перенес это?
