— Малыша? — Мир медленно закружился вокруг, а Алекс мог только смотреть на его кружение. Он судорожно порылся в памяти. Этого не могло быть. В то давнее утро, в номере отеля, Лорен настаивала, что это самое удачное время, потому что никоим образом она не может забеременеть. Она говорила так убежденно, что он поверил ее словам и перестал об этом думать.
Но теперь, возвращаясь мыслями назад, он вспомнил ее усталость, бледность, обмороки.
Он глубоко и почти успокоено вздохнул и посмотрел на ее талию. Если не приглядываться, то можно ничего не заметить. Безразмерная футболка с эмблемой команды Сент-Луиса «Кардиналы», которую носила Лорен, все скрывала. Но он смотрел внимательно и не мог не заметить.
Алекс сжал челюсти. Как она могла скрывать это от него? Ведь он отец ребенка и заслуживал того, чтобы знать.
— Когда ты собиралась сказать мне? — Он поймал ее взгляд.
Лорен с вызовом задрала подбородок и молча смотрела на него.
Понимание словно выстрелом пронзило его.
— Ты ничего не собиралась говорить мне? Ты хотела скрыть от меня свой маленький секрет?
— Это мой ребенок, — спокойно объявила она. — К тебе он не имеет никакого отношения.
— Ты не права, — возразил Алекс со стальными нотами в голосе. — Он имеет ко мне прямое отношение.
— Я бы хотела, чтобы ты ушел.
Глаза у нее сверкали, но дрожь в голосе остановила его от резкого ответа. Алекс вдруг понял, что он сделал. Он оставил ее одну справляться со всеми проблемами.
Всю свою жизнь Лорен могла надеяться только на себя. Ее родители были слишком заняты и вели собственную жизнь. Он оказался немногим лучше их. Она не сообщила ему о ребенке — это непростительно. Но то, что сделал он, также непростительно.
— Я никуда не уеду, пока ты не согласишься выйти за меня замуж.
— Ладно, Алекс, — начала она, и голос креп с каждым словом. — Я не похожа на девицу твоего друга Гарри. Моя мать умрет, если услышит то, что я скажу тебе. Но я должна это сказать. Я не хочу жить с мужчиной, который со мной потому, что чувствует себя обязанным. Каким бы богатым он ни был.
— «Обязанным»?
— Да, обязанным, — повторила Лорен. — Я не хочу жить с мужчиной, который со мной из чувства долга.
— Я люблю тебя, — нахмурился Алекс.
— Ты приехал потому, что моя мать позвонила и сказала тебе, что я беременна.
— Сколько раз я должен повторять? — Алекс в отчаянии повысил голос. — Я не разговаривал с Кларис с тех пор, как уехал из Сент-Луиса. И я понятия не имел, что ты беременна, пока ты сама не сказала мне.
Лорен молчала. Его удивление выглядело правдивым. И выражение глаз — искренним. Не говоря о том, что мать обещала держать язык за зубами…
— И к твоему сведению, я хочу быть с тобой только по одной причине — я люблю тебя, — продолжал Алекс.
— Если бы ты любил меня, ты бы уже давно приехал сюда.
— Я должен был оставаться в Бостоне.
— Я не говорю о Бостоне, — возразила Лорен. — Я имею в виду прошлый месяц. Когда твой брат был уже найден.
— Ты права, — согласился он. — Мне следовало приехать сразу после того, как я устроил все дела. Но ты сказала, что больше никогда не хочешь меня видеть, что я был только временным развлечением, что ты устала от меня…
На щеках Лорен появились красные пятна, но она молчала.
— Мне не надо было слушать тебя. Теперь я пришел, чтобы сказать тебе, ты — самое важное в моей жизни. — Алекс обхватил ее руки выше локтя и смотрел прямо в глаза. — Я был слепой и тупой. Я заслуживаю того, чтобы ты вечно ненавидела меня. Я хуже земляного червя.
Ее губы дрогнули в легкой улыбке. Это были странные слова для будущего короля.
— Но надеюсь, ты не будешь ненавидеть меня, — поспешил добавить Алекс.
— Я никогда не смогла бы возненавидеть тебя, — прошептала Лорен, понимая, что это правда.
— Я люблю тебя. — Алекс сделал шаг к ней и снова взял ее руки в свои. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Если тебя нет рядом, моя жизнь пуста.
— А малыш?
— Малыш — это дополнительная премия. — Он ласково улыбнулся. — По правде, я часто фантазировал, как все это будет. Ты — моя жена, наш малыш… И мы все вместе…
— Ты правда меня любишь? — Ее сердце пело.
— Правда.
Лорен посмотрела ему в глаза, и исчезли последние сомнения.
— Если ты дашь мне шанс, я докажу тебе это. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту нашей жизни.
На этот раз, встретившись с ним взглядом, Лорен позволила любви, переполнявшей сердце, вылиться наружу.
— Знаешь, если мы поженимся, моя мать будет всегда думать, что я последовала ее совету и поймала принца.
— Позволь ей жить ее фантазиями. — Алекс нежно убрал прядку волос с лица Лорен. — А мы будем жить нашими.
В этот момент счастье вдруг показалось таким близким.
— Ох, Алекс, наверное, это сон?
— Если это так, я не хочу просыпаться. — Он улыбнулся и обнял ее.
— Я люблю тебя, Алекс.
— Тогда выходи за меня замуж. Скажи, что разделишь со мной жизнь. А я пообещаю, что мы будем всегда счастливы.
— Я всегда упивалась сказочными историями, — пробормотала Лорен, и ее глаза наполнились невыплаканными слезами.
Она вдруг поняла, что волшебная сказка еще только начинается.
Эпилог
Год спустя
Карпенья, королевский дворец
Солнечный свет потоком лился из больших витражей на окнах кухни, где Лорен, ее мать и девятимесячный принц Эндрю наслаждались полуденным чаем. Лорен поначалу испытывала трудности, приспосабливаясь к жизни в чужой стране, но Карпенья быстро стала ее домом. При этом она любила, когда ее навещали друзья и члены семьи.
— Я так горжусь тобой, солнышко, — произнесла Кларис.
Маленький Эндрю, сидевший на высоком стуле, с силой ударил по подносу. Этим движением и широкой улыбкой он выражал свое согласие с бабушкой.
— И чем же ты гордишься? — рассмеялась Лорен.
— Всем этим. — Кларис помахала рукой в воздухе. — Прошлой ночью я говорила отцу, мы никогда не помогали тебе в полной мере. Все, что ты сделала, ты сделала сама. И ты не могла бы сделать лучше. Ты называешь домом дворец. В твоем распоряжении полный гараж роскошных машин. Шкафы набиты тряпками по последней моде. И вдобавок ко всему ты замужем за королем. — Кларис удовлетворенно вздохнула. — Ты получила все.
Через плечо матери Лорен увидела стоящего на пороге Алекса. Она поняла, что он слышал монолог Кларис. Они обменялись понимающими улыбками. Лорен смотрела на лицо мужа. Милое, родное, все более любимое.
