— Скоро — это значит в нынешнем году?
Протягивая отцу чашку, Розмари подала ему знак, чтобы он не включал ее в этот разговор, но ее попытка оказалась незамеченной.
— Все зависит от Розмари, — ответил он.
Розмари принялась возражать, но Денни умело сменила тему:
— Слышала, вы купили одного из наших лесных пони, мистер Уиндборн.
— Я специально ждал осенней ярмарки, чтобы выбор был побольше.
Джон Филдинг печально покачал головой:
— Настоящего лесного пони уже давно нет. Слишком многие пытались «улучшить» породу, скрещивая ее с арабскими жеребцами. Конечно, это хорошая лошадь, но не все гибриды оказались столь же хороши. В 1893 году жеребцов привезли из Дартмура, Эксмура и других графств. Лесной пони превратился в настоящую дворняжку, что вылилось в появление слабых потомков. К счастью, все это было прекращено в 1938 году, и с тех пор, насколько я знаю, к пони уже не примешивают иностранной крови.
Розмари почти не слушала, а наблюдала за Мэттом. Как здорово, когда он сидит рядом! Она безмятежно откинулась на спинку стула.
Мэтт напомнил:
— Я слышал, были даже изданы законы, касающиеся отбраковывания двухлетних низкорослых жеребцов.
Джон Филдинг кивнул:
— И стандарт породы значительно улучшился. Конечно, заводчики предпочитают думать, что это произошло благодаря их усилиям. На самом же деле человек просто перестал мешать природе. Природа создала тип лошади, наиболее подходящий к условиям, в которых ей предстоит жить. Природу улучшить невозможно.
Розмари промолчала. Она часто спорила с отцом, считая, что человек постоянно улучшает природу, но на этот раз решила подождать, что скажет Мэтт.
Он улыбнулся:
— Я согласен насчет лесных пони. Мне кажется жестоким то, что так называемые любители животных делают с собаками. Возьмем, к примеру, старину бульдога. Он едва может дышать из-за стремления людей улучшить его внешний вид, укоротив нос.
— Точно! — воскликнул отец Розмари.
Мэтт широко улыбнулся:
— Но в лесном хозяйстве все иначе, и думаю, вы со мной согласитесь. Посмотрите, во что человек превратил розу или люпин.
Именно такие аргументы использовала Розмари, но ее отец упрямо стоял на своем. Теперь же он с радостью согласился, и она чуть не рассмеялась.
Розмари поймала взгляд Денни, и они обменялись многозначительными улыбками. Им всем было очень уютно. Приятная беседа за чаем в дождливое воскресенье. Мэтт, явно чувствуя себя как дома, достал трубку и, спросив разрешения, закурил. Розмари налила ему еще чаю, потом со вздохом откинулась назад. Если бы так было всегда. Если бы она и Мэтт…
Она заметила, что Денни начала собирать посуду. Мэтт тут же поднялся и сказал, что ему пора идти.
Но Джон Филдинг и слышать этого не хотел.
— Не торопитесь. Сядьте, мой мальчик, если только у вас нет срочных дел. Останьтесь на чай. На настоящий чай. По воскресеньям мы не обедаем.
Мэтт посмотрел на Розмари:
— Вы уверены, что я не помешаю?
Она улыбнулась и покачала головой:
— Как говорит отец, куда спешить? — Она выглянула в окно и увидела, что дождь по-прежнему идет. — Если вы уйдете сейчас, то промокнете насквозь.
— Веская причина, не так ли? — протянул Мэтт с изумленной улыбкой. — Тогда не вините меня, если дождь будет идти до самого утра.
Он опять уселся, и отец принялся расспрашивать его о Канаде, а Мэтт принялся рассказывать, как канадцы приспосабливаются к своему климату. Розмари со счастливым видом слушала его голос, следила за движением его губ, сменой выражений на его лице. Наконец Денни просунула голову в дверь:
— Простите, что помешала, но не мог бы ты выйти на минутку, Джон?
— Да, конечно.
Джон Филдинг тут же поднялся и попросил Мэтта его извинить. Розмари улыбнулась: они были уже почти как муж и жена.
Мэтт задумчиво посмотрел на нее:
— Похоже, вы рады за отца и мисс Денман.
— Да, очень. Денни уже много лет для меня как вторая мать.
— По-моему, мать вам уже не нужна, — мягко заметил Мэтт.
— Возможно, но я больше рада за отца. Теперь я знаю, что о нем всегда позаботятся.
— В случае вашего замужества?
Внезапно безмятежный покой был нарушен. Но Розмари надо было как-то отвечать.
— Да.
Мэтт встал и подошел к окну.
— Одно хорошо. В дождь пожар не начнется.
— Жаль, что для вашего спокойствия должен идти дождь. А в Канаде бывает много лесных пожаров?
Разговор опять вошел в безопасное русло, по крайней мере для Розмари. Почему он так резко переменил тему? Наверное, ее краткий ответ дал ему понять, что она не желает говорить о своих планах на будущее. Мэтт отошел от окна и принялся вновь рассказывать о своей жизни в Канаде, но от былой легкости и непринужденности не осталось и следа. Они были в комнате одни, и Розмари приходилось каждую минуту следить за собой. Но вскоре она мыслями перенеслась в огромные канадские леса, по которым среди величественных елей легко шагал высокий и прямой Мэтт. Она так размечталась, что не заметила, как он замолчал.
Наконец встрепенулась и невидящим взглядом уставилась на него. На его лице появилось какое-то странное выражение.
— Простите, я наскучил вам.
— Нет, — быстро возразила она. — Просто я представила, как вы идете среди высоких деревьев…
— Я уже не говорил о лесах, — заметил Мэтт.
Розмари уставилась на него:
— Простите, я не хотела показаться грубой. Но вы так прекрасно изобразили их, что я увлеклась и… — Она замолчала, не зная, что сказать. Но поскольку отца все не было, ей пришлось самой поддерживать разговор. — Вы собираетесь вернуться в Канаду? — спросила она.
Мэтт внимательно посмотрел на нее, потом отвел взгляд.
— Не знаю. Мог бы. Но если бы я уехал туда, то сюда уже не вернулся бы. — Он иронически улыбнулся. — Уверен, что кто-то мечтает, чтобы я оказался подальше, и думаю, Канада как раз подходящее место.
Мысль о том, что их разделит целый океан и половина континента, привела Розмари в ужас.
— Мэтт, вы не можете этого сделать только из-за того, что кто-то завидует вам и пытается испортить вам жизнь.
Он удивленно посмотрел на нее, и Розмари решила, что выдала себя, но, очевидно, Мэтт в эту минуту думал совсем о другом.
— Так, значит, вот что вы думаете обо мне? Что я сбегу от трудностей?
— Конечно же нет! Пожалуйста, поймите меня правильно, Мэтт. Я просто решила, что с вас довольно, вот и все.
