— Мне нужно устроить маленький парад мод только для нас. Ты расскажешь, какие из моих прежних нарядов не выглядят безнадежно устаревшими, пока я не приобрету что-то новое.
— Мода уже во многом изменилась, — отозвалась подруга. Она подкатила к камину столик, на котором стояла еда, разложенная в судки с серебряными крышками. — Не хочешь ли сначала поесть?
— Ешь сама. Я с самого приезда в Куско все время что-то жевала в огромных количествах.
Мэй поворчала, но сняла крышку с первого судка, выпустив облако пряных ароматов, и положила немного еды на тарелку. Взяв вилку, она принялась не спеша есть, наблюдая за Лесли, разложившей на кровати платья.
Сегодня вечером, если Джастин позвонит и пригласит ее куда-нибудь, какое из вечерних платьев лучше надеть?
Модель облачилась в первое из них и с огромным удовольствием обнаружила, что голодные дни в джунглях и вспышка обжорства по возвращении к цивилизации нейтрализовали воздействие друг друга. Ее фигура была так же совершенна, как прежде.
Агент одобрительно кивнула:
— Неплохо. Тебе не терпится вернуться к работе или ты нервничаешь из-за того маленького состязания, которое развернулось в аэропорту?
Лесли пыталась выглядеть спокойной и равнодушной, но подруга всегда была слишком проницательной, чтобы что-то от нее утаить, поэтому после недолгого колебания Лесли спросила:
— Как ты думаешь, могу ли я затмить ее?
— Не сейчас, дорогая. Нет, если только мужчина твоей мечты уже не влюблен в тебя. Он тебя любит?
— Думаю, да. Надеюсь на это.
— Я так этого боялась… — Мисс Филдхаус говорила улыбаясь. — Лучшая модель из тех, которые у меня были, — сокрушенно произнесла Мэй, — и вот она влюбляется! Впрочем, я не могу тебя винить — мужчина он потрясающий.
— Он уникальный. Когда мы уезжали в Перу, я считала его необычным, но за время путешествия узнала о нем столько хорошего! Мне никогда не удастся найти кого-то похожего на Джастина. Больше таких нет.
— Поверю тебе на слово, — сухо отозвалась приятельница. — А теперь иди сюда, садись слушать новости и хотя бы притворись, будто ешь мою стряпню.
Новости были пестры и тривиальны: множество сплетен, скандалов — ничего значительного, по мнению девушки, даже для участников описанных эпизодов. Но потом Мэй поинтересовалась:
— Ты слышала про миссис Борн?
— Нет, — отозвалась собеседница.
— Она умерла, бедная старушка. Чуть больше месяца назад. Ты ведь испытывала к ней теплые чувства, верно?
Слишком потрясенная, чтобы говорить, Лесли кивнула, вспомнив великолепие старого особняка и душевную чуткость пожилой леди, которая им владела. Больше не будет званых ужинов, очаровательных в своей старомодности, и хозяйка не станет встречать гостей приветливой улыбкой.
В багаже путешественницы лежала музыкальная шкатулка. Девушка купила ее в Куско. Когда крышку открывали, выскакивала золотая птичка и пела… «Я привезу вам золотую птицу», — сказала когда-то мисс Френтон. Но теперь эту шкатулку не суждено было открыть той женщине, которой она предназначалась…
Лесли ощутила горечь утраты, такую же острую, как после смерти Дока, хотя смерть пожилой дамы не была столь ужасна. Миссис Борн было суждено умереть в постели, в окружении врачей, друзей и любимых вещей.
— Я… не могу в это поверить, — прошептала девушка.
Зазвонил телефон, она вскочила и схватила трубку.
Звонил Джастин.
— Не могу ли я увидеться с тобой сегодня вечером, Лесли? — спросил он. — Нам нужно поговорить.
Глава 19
— Да, конечно, — услышала мисс Френтон свой голос. — В любое время.
— В восемь?
Время вечернего чая было уже близко.
— Да, — согласилась собеседница. Ей хотелось поговорить о миссис Борн, но мужчина лишь произнес: «Я к тебе приеду», — и она услышала, как с легким щелчком трубка на том конце провода легла на рычаг.
Лесли вернулась за стол к приятельнице.
— Ты не рассердишься, если я попрошу тебя уйти?
— Вовсе нет. Великий человек едет сюда?
— Собирается. — Джастин должен был приехать лишь через несколько часов, и было легче сослаться на него, чем объяснять, что ей хочется побыть одной.
Мэй Филдхаус была настоящей подругой, ей можно было доверять, но она не могла понять причину подавленного настроения, вызванного известием о смерти миссис Борн. Лесли и сама толком не знала, почему расстроилась. Только сейчас она поняла, какие теплые чувства питала к пожилой леди и как ей отныне будет не хватать общения с хозяйкой особняка.
Она попрощалась с приятельницей, пообещала заглянуть к ней в офис завтра, а потом поплакала в одиночестве. Два раза звонили. Один звонок был от незнакомого журналиста, второй от прежнего поклонника, которому не терпелось возобновить отношения, прерванные экспедицией.
Лесли постаралась отделаться от звонивших побыстрее и удалилась в спальню, чтобы ликвидировать ущерб, нанесенный ее внешности слезами, и, насколько возможно, уничтожить следы пребывания в злых, колючих джунглях.
Вернуть прежнюю красоту оказалось нелегко. С лицом предстояло понянчиться, прежде чем к нему возвратится прежнее совершенство.
Миссис Борн была старой и больной женщиной, говорила себе девушка. Надо было предвидеть, что подобное может случиться. Она чувствует себя такой несчастной лишь потому, что не ожидала ужасного известия. Едва путешественница успела вернуться домой, как ей небрежно, вскользь сообщили страшную весть, поскольку для Мэй это событие не занимало первых строчек в списке важных новостей.
Наконец к Лесли вернулось самообладание, а скоро должен был приехать Джастин. Встреча ужасно радовала ее. Археолог хотел поговорить с ней, и это могло означать конец сомнениям: он наверняка переговорил с Сабриной и, возможно, разорвал с ней отношения. Сегодня вечером действительно может начаться ее новая жизнь, думала Лесли. Она нервничала, ее пальцы дрожали, когда она наносила косметику, и несколько раз макияж оказывался безнадежно испорченным и приходилось накладывать заново.
Когда зазвонил дверной звонок, мисс Френтон вздрогнула и неизвестно почему почувствовала себя виноватой. Было около шести вечера — слишком рано для прихода Джастина, если только он не поторопился приехать, подталкиваемый нетерпением. Гораздо более вероятно, что пришли друзья или газетчики, и тогда придется избавляться от незваных гостей как можно быстрее.
Лесли снова надела халат, застегнула его на все пуговицы и направилась к двери.
За порогом стояла Сабрина Денвер. Она резким голосом осведомилась:
— Я могу войти?
Разговор предстоял неприятный. Марч, должно быть, рассказал ей о своем увлечении, и соперница явилась сюда, чтобы затеять ссору. Другое объяснение вряд ли можно было придумать. Девушке было не по себе, но она понимала, что от этого разговора никуда не деться.
