Денис отключил телефон. Он всегда так делал, когда шел на встречу с ней. Хотелось отгородиться от шумного мира, закрыть входы и выходы из аллеи железными воротами, остановить время за пределами кленового коридора, чтобы стих ледяной ветер, шум города, голоса людей – чтобы остаться только вдвоем.
– Привет! – послышалось позади.
Он сперва не обратил внимания, но кто-то тронул его за плечо. Денис обернулся.
– Привет, – снова повторила девушка, смущенно розовея.
– Привет, – удивленно сказал он, вглядываясь в белоснежное лицо.
– Мы, кажется, учимся в одной школе... Ты не мог бы мне помочь? – просительно сложила она ладошки в белых перчатках.
Он лишь молча кивнул, не в силах поверить, что вот так запросто сбылась его мечта, зародившаяся в далеком третьем классе. Еще месяц назад при мысли об этой девчонке с чудесным именем Анжела у него отнимался язык, а сейчас он смотрел в ее огромные голубые глаза и не чувствовал даже смущения. Куда-то исчезли все эмоции, которые мешали ему подойти к ней долгие годы.
Анжела достала из кармашка короткого серого плаща телефон и пожаловалась:
– Разрядился, зараза! А мне срочно нужно позвонить.
Денис вынул свой телефон, включил и протянул ей.
– Звони.
– Спасибо! Ты меня спас! – восторженно воскликнула девушка.
Именно об этом он раньше мечтал: спасти ее, стать героем, обратить на себя внимание. Но почему-то случая такого не выдалось. Фарфоровая куколка всякий раз ускользала от него, а теперь ему стало все равно – перегорел.
Девушка вернула телефон.
– Спасибо! Супер! Просто класс! – Она огляделась, поправила на голове серенький беретик и спросила: – А ты куда идешь?
– Да так... гуляю.
– Хочешь, погуляем вместе?
Он задержался с ответом, а девушка, видимо, в нем и не нуждалась, потому что заявила:
– Тут неподалеку есть чудная аллейка. Идем?
Они пошли.
Спутница трещала без передышки. Еще до того, как они вошли в аллею, он знал о ней практически все: кем работают ее родители, сколько у нее собак, как каждую из них зовут, с какими парнями она встречалась, с кем дружит в классе, какие учителя ее недолюбливают и почему, что за музыку она слушает, какие фильмы и сериалы смотрит. Даже сколько весит, выболтала. А когда-то ему думалось, что он может простить ей любой недостаток. Оказалось, простить могла любовь, но не он.
– Что ты все молчишь? – изумилась девушка, переводя дыхание.
Ему не хотелось разговаривать. Когда-то он не знал, что ей сказать, а теперь это и вовсе не имело смысла. Ему от нее было ничего не нужно. Дениса больше занимали мысли о том, какую реакцию вызовет у Оли его появление рядом с хрупкой белокожей красавицей?
«Пусть поревнует», – с толикой злорадства подумал он и как можно приветливее улыбнулся поглядывающей на него спутнице.
– Молчу, потому что тебя слушаю, ты так интересно рассказываешь, – беззастенчиво соврал Денис.
– Ой, тогда я сейчас такое тебе расскажу, просто помрешь! – обрадовалась Анжела.
«Жду не дождусь, когда помру», – захотелось ему ответить, но вслух он произнес наигранно восторженным голосом:
– Что же? Ты меня заинтриговала!
– Тут со мной такой случай произошел...
Он недослушал – впереди замаячило желтое пятнышко. Сердце ухнуло в живот, внутри защекотало, в висках запульсировало. Ему стало так страшно, словно он изменил законной супруге.
– Эй, ты слушаешь? – возмутилась Анжела.
– Ага, – не отрывая взгляда от яркого пятна впереди, пробормотал Денис.
– Так вот, я, значит, иду, а тот мужик говорит...
Юноша скосил глаза на надоедливую девицу – захотелось ее стукнуть, лишь бы та замолчала и позволила сосредоточиться.
– Опс... – Девушка встала как вкопанная.
– Ну, в чем дело? – резче, чем следовало, спросил Денис.
– Лужа!
– И что?
Она указала на замшевые сапоги, а потом просительно сложила ладошки:
– Перенесешь?
– Что-о-о?
Девушка подскочила к Денису, как молоденький козленок, и положила ладошки ему на плечи.
– Я легкая, честное слово! Как пушинка!
В этом он даже не сомневался и в любой другой день – месяц назад – с радостью выполнил бы ее прихоть, а сейчас задумался.
– Ну что же ты? – ныла над ухом Анжела. – Вон, какой сильный! Разве сложно?
Денис посмотрел на приближающуюся Олю и в надежде, что рыжая ничего не заметит, быстро схватил девушку и перенес через лужу.
Его надежды не оправдались – Оля заметила. Она смотрела прямо на них.
Денис поставил Анжелу на землю, отшатнулся от нее, будто тут вовсе ни при чем, и пошел дальше. Поднять глаза и увидеть реакцию, ревность, которую так ждал, было стыдно. Никогда прежде он не испытывал такого сильного чувства вины.
Анжела семенила рядом, продолжала что-то рассказывать, отрывисто смеялась, а он смотрел в землю и не мог найти в себе силы поднять голову, чтобы встретить взгляд поравнявшейся с ними Оли.
Они прошли мимо девушки с зонтом, и обернуться Денис не решился.
«Глупо! Какой же я дурак! – казнил себя парень, раздраженно пиная встречные камешки. – Обидел тогда, обидел теперь... А может, сейчас не обидел, может, она не ревнует, и ей все равно? Если так, то после этой выходки она больше не посмотрит в мою строну. Болван...»
– А по тебе и не скажешь, – оторвала его от размышлений Анжела, – да, не скажешь, что ты такой молчаливый. Я ведь видела тебя в школе, ты всегда казался душой компании.
– Угу, типа того, – невпопад ответил он.
– Тут есть один бар. Давай сходим, посидим, поболтаем?
– Пошли, – безнадежно махнул рукой Денис, – все равно делать нефиг.
Место оказалось приятным. Тихо играла музыка, за стойкой бармен в белой рубашке протирал фужеры, немногочисленные посетители сидели за столиками.
– Что тебе заказать? – спросил он, пробегая глазами меню.
– А я все пью, – беспечно ответила девушка.
– Так что?
– Ну, можно что-нибудь веселенькое.
Денис вздохнул.
– Пива?
– Ну-у... – Не заметив его энтузиазма, она смутилась. – Можно и просто сок.
Анжела получила свой сок и вновь болтала о школе, о друзьях, о собаках. Особенно ей нравилось говорить о себе, такой замечательной, а он между тем думал, как сильно ошибся. Много лет любил придуманный образ, даже не удосуживаясь проверить, а есть ли между реальным человеком и его наивными мечтами хоть что-то общее. Оказалось, что общего ничтожно мало. И утонченная красота девушки, которой он восторгался издалека, отошла на второй план – померкла. Сейчас ее губы показались ему слишком тонкими, глаза – непропорционально большими, черные курчавые волосы, едва доходившие до плеч, напоминали ту самую болонку, которая жила, по рассказам Анжелы, у нее дома. Больше ему не нравилась худоба девушки, шея с голубыми венками, тонюсенькие ручки – казалось, всю ее можно сломать, как спичку. Перед мысленным взором отныне стоял другой образ: ослепляюще яркий, завораживающий. До встречи с Олей он даже не подозревал, что красота может носить резиновые сапоги, а любовь умеет так холодно улыбаться.
