— Какой ужин? — принял вызов Грегори. В глазах его сверкнул опасный огонек. — Да, милая женушка?
А милая женушка была уже слишком возбуждена, чтобы отвечать. Она с тихим стоном закинула руки ему за шею и тихонько покусывала загорелые плечи. Подхватив ее на руки, Грегори торопливо зашагал к дому. Но едва он переступил порог, в эту идиллию грубо ворвалась пронзительная телефонная трель.
— Наверное., наверное, лучше взять трубку тебе, — запинающимся голосом пролепетала Лив, когда Грегори аккуратно поставил ее на ноги. — Это скорее всего кто-нибудь ищет твоего друга.
— А может, ну его? — поддразнил Грегори, но Лив замотала головой. — Ладно, коли ты настаиваешь… Только смотри не забудь, какие у нас планы. Не передумаешь?
— Ни за что! — Лив прижала палец к его губам. — Давай сними трубку, а то телефон того и гляди треснет. Если это мама, позови, я буду рядом.
Она пошла в кухню, не волнуясь, что рубашка совсем расстегнулась и едва не спадает с плеч. В жизни Лив не была еще так счастлива!
Вынув из холодильника пакет апельсинового сока, она налила в стакан и с жадностью отпила прохладного напитка. Не стоит далеко уходить, подумала она. Вдруг это и вправду мама. За последние десять дней Лив только раз разговаривала с Барбарой — сразу по приезде. Заверила, что они с Грегори добрались до места живыми и невредимыми, и ничего не случилось, и грузовик не развалился по дороге, и вообще все в порядке, а дом и сад — просто прелесть.
Кстати, надо будет уговорить мужа сменить старый грузовик на что-нибудь понадежнее. Впрочем, с этим можно и подождать. Уже потом, когда они приедут в Лондон, в ее крохотную квартирку, настанет пора обсудить, как Грегори использовать деньги, которые она ему заплатила. Захочет продолжить свой бизнес — пожалуйста, она возражать не станет. Только надо убедить его взяться за дело как следует — вести учетные книги, позаботиться о страховке и все такое прочее. Но и это пока подождет.
До окончания двухнедельного срока осталось всего четыре дня. И Лив твердо решила провести их как можно лучше, а не приставать к мужу со всякими глупостями вроде того, чем он намерен заниматься и как им строить свою жизнь, когда у них в обозримом будущем появится ребенок, которого оба они так хотят.
Когда Грегори вошел в кухню, Лив сразу догадалась — что-то не так.
— Я так понимаю, это оказалась не мама, — заметила Лив как можно небрежнее, споласкивая стакан. — Сока хочешь?
Грегори покачал головой, но кто звонил, не сказал.
— Пожалуй, сейчас мне лучше выпить чего-нибудь покрепче. — Он достал из холодильника белое вино. — Плеснуть и тебе?
Лив следила, как длинные ловкие пальцы Грегори нервно снимают фольгу с бутылки, возятся с пробкой. Да, что-то неладно. Едва ли столь простая задача могла бы заставить его так хмуриться.
— Что-то случилось? — осмелилась спросить она. Казалось, Грегори вдруг отдалился от нее, стал чужим и незнакомым. — Поделись со мной.
Все дело было в звонке. Может, это хозяин дома, пресловутый друг детства, сказал, что собирается приехать, и попросил Грегори освободить дом? Поэтому ее милый расстроился?
— Да нет, ничего страшного.
Если не считать того, что Кэтлин чертовски неудачно выбрала время. Грегори решительно задвинул мысли об этом звонке на задний план. Жаль, нельзя было совсем про него забыть. Ну а пока времени осталось и так мало, надо все его посвятить Лив.
— Сама подумай, ну что может случиться? — риторически провозгласил он, разливая вино по высоким бокалам.
Она еще не знает, но это их последний вечер в здешнем раю. Так пусть же он станет поистине сказочным. Реальный мир — мир крупных сделок, переговоров, заокеанских встреч, работы с многочисленным персоналом — вот-вот обрушится на них всей своей тяжестью. Ладно, завтра он все расскажет Лив. А сегодня весь вечер, вся ночь принадлежат только им одним.
Он подарил жене медленную, манящую улыбку, от которой у нее всякий раз подгибались колени.
— Если мне не изменяет память, миссис Стоун, мы с вами назначили свидание в постели.
И маленькое происшествие на время было забыто.
Позже, гораздо позже Лив сонно пошевелилась в объятиях Грегори. Он ласково поглаживал ее волосы. Возможно, он мог вообще обходиться без сна, а она нет. Их любовь достигла новых высот страсти, накала, напряженности. Она изматывала, лишала сил, но поднимала на вершину блаженства.
— Сколько времени?
— Спящая красавица наконец проснулась? — Пальцы Грегори скользнули по ее щеке и коснулись губ. — Скоро рассвет. Сегодня мы уезжаем в Лондон.
Лив повернула голову, чтобы взглянуть на мужа. В предрассветных сумерках лицо его казалось печальным.
— А я думала, у нас еще три дня в запасе, — огорчилась она.
Она-то строила столько планов на оставшиеся дни — пикник на берегу уединенного озерца в лесу средь холмов, купание, а потом… Как было бы здорово предаться страсти прямо там, на берегу…
— Боюсь, любимая, ничего не выйдет. — Грегори приподнялся на подушках и закинул руки за голову. — Тебе еще надо повидаться с адвокатом, чтобы уладить все насчет наследства. Время-то не стоит на месте. А мне нужно на одну деловую встречу.
Неужели с этой встречей нельзя было немного подождать? Опершись на локоть, Лив внимательно вгляделась в лицо любимого. Глаза его были закрыты. Он не обманывал ее — она по голосу слышала, до чего же ему не хочется уезжать, не хочется нарушать эту сельскую идиллию.
— А что за дело?
Может, он пытается что-нибудь предпринять, чтобы обеспечить их будущее? Возобновил контакт с какими-нибудь старыми университетскими знакомыми? Или встреча — лишь предлог?
Пожалуй, последняя догадка была ближе всего к истине. Во всяком случае, именно так решила Лив, когда Грегори отделался уклончивым ответом:
— Потом скажу, когда все улажу.
Конечно, думал он, можно было бы рассказать и сейчас. Только вот с чего начать? Позабавит ли ее вся эта история? Поймет ли Лив, отчего он скрыл от нее, кто он такой на самом деле? Или решит, что все это — гнусный обман от начала и до конца? Не перестанет ли доверять ему?
Все эти вопросы одолевали Грегори, но Лив заставила позабыть о них. Обняв любимого, она уютно устроилась, положив голову ему на плечо.
— Тут в миллион раз лучше, чем у меня в постели. Но по правде-то говоря, пока мы вместе, все остальное мне безразлично.
Теперь она не сомневалась: звонил друг Грегори, просил уехать. За дни, проведенные вместе, Лив успела уже узнать и оценить врожденное чувство собственного достоинства мужа и понимала, как огорчен он тем, что вынужден лишить их последних дней медового месяца. Но Грегори был не в том положении, чтобы спорить.
Бедняга, наверное, чувствует себя бесконечно униженным. Просто невыносимо! Когда-нибудь, уверенно подумала Лив, Грегори еще докажет всему миру, на что способен. Она нашла губами сосок на груди мужа и игриво потянула за него. Пальцы скользнули по стальным мышцам живота вниз, к бедрам. Со сдавленным стоном Грегори повернулся к жене и притянул ее к себе.
