– А вам в провинции не скучно? – не сводя глаз с Сары, спросил мистер Раштон.
– Мне здесь очень нравится, – заверила она его. – Больше, чем в Лондоне.
– И вы решили остаться в таком удаленном от столицы месте? Наверное, планируете выйти замуж за фермера?
Мистер Раштон продолжал сверлить глазами Сару.
– Но здесь живут… не только фермеры.
– Берете выше?
– Да, мистер Раштон. Возможно, мне это удастся.
– До того как сюда приехать, вы знали кого-нибудь из Лерри?
– Да. Мистера Гетина Лерри. Его полк, был расквартирован в Лондоне.
– Да, мужчины в военной форме хорошо смотрятся, – постукивая пальцами по подлокотнику своего кресла, заметил Эдвард Раштон и бросил взгляд на Гетина.
Тот в этот момент устанавливал на подставку пианино нотную тетрадь, а Дейзи, опустившись на табурет, грациозными движениями рук расправляла подол юбки.
– Сара, у вас очень красивое колоратурное сопрано, а у мисс Раштон, надо полагать, контральто. У меня есть способность по внешности человека безошибочно определить, какой у него голос. Прошу вас, будьте четвертой в квартете, – сказала миссис Лерри.
Эдвард Раштон от удивления даже ахнул.
– О боже! – произнес он. – Эта пожилая дама права – у Дейзи действительно контральто. Как же она определила?
Сара поднялась с дивана и направилась к Гетину и Дейзи.
– Мама, а почему бы Гетину под аккомпанемент Дейзи не исполнить соло? – услышала она голос Клаудии.
– Клаудия, я устроила этот прием, и мне на нем распоряжаться, – осадила ее миссис Лерри.
Для Сары пение уже стало привычным делом. Занимаясь работой, она целыми днями пела и голос себе хорошо поставила. Миссис Лерри как-то сказала ей: «У вас голос жаворонка». Она научила девушку некоторым современным песням и нескольким, весьма известным старым.
Сара, воодушевленная комплиментами Эдварда Раштона, на этот раз чувствовала себя уверенно и вместе с Гетином, Краногом и Дейзи спела несколько баллад из сборника «Девушки из Богемии».
– Какой у Сары чудесный голос, – тихо произнесла миссис Лерри. – Я ею просто восторгаюсь.
– Вы учите Сару тому, чего ей в ее положении совсем не нужно, – процедила сквозь зубы Клаудия.
– В ее положении? Дорогая моя, ты, похоже, забыла, что в один прекрасный день Сара станет членом нашей семьи.
Четверка самодеятельных певцов замолкла. Миссис Лерри похвалила их пение.
– Гетин, ты мог бы вместе с Краногом поставить арфу посередине комнаты?
– Арфу? – удивленно переспросил Гетин. – Бабушка, но никто из нас не умеет на ней играть.
– Я все уже устроила, – ответила миссис Лерри.
Хлопнула входная дверь, и вскоре в гостиную в сопровождении Марты Джейн вошла девушка. Увидев ее, мистер Раштон от удивления ахнул.
– Это – Энн Джоунс, – кивнув на прибывшую, сказала миссис Лерри. – Она – одна из лучших арфисток Уэльса и одета в национальный валлийский костюм. Обратите внимание на ее с высокой тульей шляпу, а то она ее сейчас снимет.
Девушка сняла шляпу, затем накидку и осталась в белоснежном чепце, блузе из тонкой шерсти, с накинутым на плечи ярким платком с бахромой и в серой полосатой юбке.
Дейзи Раштон была поражена.
– Никогда не думала, что здесь, в Уэльсе, носят такие живописные наряды, – сказала она.
– Сейчас, мисс, мы уже их не носим, – улыбнувшись, ответила Энн Джоунс. – Надеваем только в особых случаях.
Она села за арфу и тронула пальцами струны. Комнату заполнили чарующие звуки. Сара пришла в восторг. Энн Джоунс выдержала паузу, а затем стала играть. Арфистка и музыкальный инструмент словно слились воедино. Сара и не знала, что арфа может звучать и весело, и так печально, что трогала душу.
Смахнув с ресниц слезу, Сара поймала на себе взгляд Кранога. Как только Марта Джейн увела Энн в кухню, Краног тотчас подсел к Саре.
– Ну как вам наша народная музыка? – спросил он. – Трогает?
Лицо его вновь было непроницаемым. Он словно снимал одну маску и надевал другую. Иногда Саре казалось, что Краног смотрит на нее с интересом. Даже с восхищением. Однако через минуту его глаза вновь становились холодными.
– Сегодня я впервые услышала, как звучит арфа, – сказала Сара. – Она издает чарующие звуки.
– Я тоже так считаю. Но я чистокровный валлиец, а вы… вы англичанка. А англичан принято считать людьми совсем несентиментальными.
– Это мнение ошибочное.
– Да, конечно. Но я заметил, что ни Дейзи Раштон, ни мою мачеху, а они обе англичанки, музыка ничуть не тронула, тогда как моя бабушка и Марта Джейн слушали ее со слезами на глазах.
– Надо было слушать музыку, а не считать по пальцам плачущих.
Краног рассмеялся.
– Сара, дорогая, какая же вы умница! – воскликнул он. – Могу я сказать вам, что вы сегодня прекрасно выглядите?
В его глазах читался неподдельный восторг.
– Мистеру Раштону тоже понравилось мое платье, – сказала девушка.
– О, такой мужчина, как он, знает, что говорит.
Бросив взгляд на Эдварда Раштона, разговаривавшего в этот момент с миссис Лерри, затем на Гетина, сидевшего рядом с Дейзи, Сара неожиданно спросила:
– А когда мистер Раштон уезжает в Лондон?
Однако ответа на свой вопрос она не получила.
– Вам Гетин что-нибудь говорил об узкоколейке? – спросил Краног.
– Об узкоколейке? – удивленно переспросила Сара.
Краног рассказал о планах строительства узкоколейки.
– Скажите, а обойтись без узкоколейки никак нельзя?
– Я считаю, нет.
– А шахтеры о ваших планах знают?
Краног рассказал девушке о встрече Гетина и мистера Раштона.
– Думаю, что слухи о строительстве узкоколейки уже поползли.
– Да, кое-кто будет недоволен.
Краног нахмурился.
– Таких будет много. Это в первую очередь – перевозчики руды и фермеры, по полям которых будет проложена узкоколейка.
– Вы знаете человека по имени Дик Дерин? – спросила Сара.
– Кто вам о нем сказал?
– Марта Джейн. Так вы знаете его?
– Да. И всю их семью. Его отец не в ладах с законом. Это очень неблагополучная семья. У них постоянно драки. Дерутся не только друг с другом, но и с соседями. Раньше Дик Дерин работал в Южном Уэльсе, а недавно вернулся домой. То, что он подстрекает людей, общеизвестно. Он активный член профсоюза шахтеров.
– То же самое говорила мне и Марта Джейн.
