Я еще в камере размышлял о том, как следует отвечать на этот вопрос. Но в данный момент возникла одна из тех ситуаций, когда я не мог сочинить более или менее правдоподобную версию. В голову не приходило ни единого варианта, который мог бы мне помочь. Приходилось частично говорить правду, чтобы не раздражать людей, от которых теперь зависела моя судьба.
— Ситуация достаточно сложная, — сказал я, с трудом подавив желание истерически расхохотаться. — Во-первых, я не знаком с Эмилем Бретаном. Не смог бы отличить его от Адама. В его дом я пришел, чтобы попытаться получить информацию о его брате.
— Брате? — Карандаш в руке полицейского замер.
— Клоде Бретане, священнике, который служил в Ватикане.
Он перевернул карандаш и начал что-то быстро писать в блокноте.
— Клод был убит, — сказал я. — Четыре дня назад. В номере отеля в Лиссабоне. Я тогда находился в Риме. Я занимаюсь торговлей произведениями искусства, отправился в поездку за покупками, которая должна была привести меня после Европы в Бразилию. У нас с Клодом были общие друзья. Мария — одна из них. Не хочу сказать ничего плохого о португальских властях, но существует определенный предел времени и усилий, затрачиваемых на отдельное дело, особенно если оно касается иностранца. Было известно, что Клод поддерживал достаточно близкие отношения с братом. В связи с тем, что я все равно направлялся сюда и обладал определенными навыками в расследованиях, я принял решение переговорить с Эмилем, узнать, не упоминал ли Клод что-либо в своих письмах, что могло бы оказаться полезной для меня информацией. Мы не были уверены в том, что расследование, начатое в Лиссабоне, распространится настолько далеко.
— Кто это «мы», на которых вы постоянно ссылаетесь?
— Мария, друзья священника, его непосредственный начальник — монсеньер Зингалес из префектуры по экономическим делам администрации собственности Святого престола.
— Повторите еще раз, но медленно.
Я повторил, он записал мои слова.
— Этот монсеньер, он сделал вам предложение как частное лицо или как должностное?
— Как частное.
— Значит, вы действовали, оказывая личное одолжение, но не в качестве официального представителя?
— Именно так.
— И привезли сюда эту девушку…
Я улыбнулся.
— Она не возражала, а я никогда не имел ничего против совмещения приятного с полезным.
— …и это объясняет использование вами вымышленных имен. Очень ловко. Вы понимаете, что ваш рассказ легко проверить?
— Я с радостью оплачу телефонные переговоры, если это поможет нам побыстрее убраться отсюда.
— В этом нет необходимости, — сказал он, сделав очередную запись в блокноте.
Потом он откинулся на спинку стула, взял из чугунной пепельницы окурок сигары, раскурил его и пристально посмотрел на меня. Несколько раз поморщился и спросил:
— Хотите курить?
— Да.
Он, пошарив в ящике стола, нашел мои сигареты и спички и мотнул головой в сторону охранников.
Один из них подошел к столу, взял сигареты и спички и подал их мне. Я закурил и поискал взглядом пепельницу.
— Стряхивайте пепел на пол. Поговорим о взломе и проникновении в дом мистера Бретана. — Он замолчал и затянулся. — Мы послали нашего человека в Сантос. Дежурный гостиницы и официантка узнали вас по фотографии и подтвердили ваш рассказ о том, где вы находились прошлым вечером.
Я улыбнулся, но он поднял руку.
— Это, конечно, не означает, что вы не могли выйти из гостиницы через черный вход и приехать сюда ночью. Кстати, вы могли приехать сюда, прежде чем отправиться в Сантос. Миссис Бретан не было в доме весь день, и мы не сумели определить точное время совершения преступления. Тем не менее ваш рассказ при первом рассмотрении кажется правдивым.
— Хоть что-то. Как долго вы собираетесь держать нас здесь?
— Не могу сказать точно. Не я принимаю подобные решения.
— Когда я смогу поговорить с представителем правительства Соединенных Штатов? А Мария с представителем правительства своей страны?
Он покачал головой:
— Опять же от меня в этом вопросе ничего не зависит, и я не могу сказать ничего определенного.
— Хорошо, — сказал я, вздохнув. — Я понимаю.
— Вы обладаете какой-либо информацией, касающейся лица, которое могло совершить преступление?
— Нет.
— Есть какие-нибудь предположения по этому поводу?
— Конечно нет. На каком основании?
— Инспектор Моралес считает вашу репутацию весьма сомнительной.
— Даже если его мнение является обоснованным, оно касается событий, которые произошли достаточно давно и никак не связаны с совершенным преступлением.
Он снова принялся изучать документы в папке. Я курил и ждал. Мне показалось, что у него закончились вопросы и сейчас он обдумывал то, что услышал от меня.
— Прошу прощения, — сказал я.
— Да? — Он поднял голову.
— Меня несколько беспокоит один факт, а именно то, что никто, судя по всему, не знает, где сейчас находится Эмиль Бретан. Даже его жена. Он часто так пропадал?
— Мистер Бретан, в отличие от вас, не находится под следствием.
— Но ситуация кажется мне довольно странной. Вы же сами спросили, есть ли у меня предположения, вот я и пытаюсь найти для них основания.
Он немного успокоился.
— Как я знаю, он совершал несколько деловых поездок каждый год, — сказал он.
— Не уведомляя компанию, куда именно он едет?
— Ему предоставлена достаточно неограниченная свобода действий.
— В чем именно?
— Он является консультантом по инвестированию.
— С доступом к средствам других людей, — задумчиво произнес я. — И никто удивленно не поднимал брови, когда он собирался в очередную поездку. И вот теперь никто не знает, где он находится. В подобных ситуациях граждане Соединенных Штатов уезжают в Южную Америку. А куда уезжают бразильцы? В Швейцарию?
Он выхватил сигару изо рта и вскочил на ноги.
— Мистер Бретан является весьма уважаемым бизнесменом! Патриотом! — прорычал он и повернулся к охранникам. — Отведите его в камеру! Заберите у него сигареты и спички! Он может устроить пожар!
Последняя придирка показалась мне несколько мелочной, но я отдал сигареты и спички охранникам. Я уже узнал то, что хотел.
Они, судя по всему, понятия не имели, где находился в данный момент Эмиль Бретан.
Мне показалось, что я заронил каплю сомнения в души местных полицейских. Все чудесится и чудесится![13] Так написал когда-то один очень талантливый человек.
