– А какой?
– Турбо. С керамическими тормозами. Кучу денег отдал.
– Видишь, все проясняется, – майор понимающе кивнул головой и посмотрел на капитана. Тот ответил таким же кивком.
– Я Сталкеру десять тысяч зеленых заплатил, – сказал Антон тихо, – если вам это интересно.
– Чего? – удивился майор.
– Долларов.
– А откуда они у тебя? – в свою очередь спросил капитан.
– Заработал.
– Где заработал?
– Как – где? В своей компании. «Инвест Ренессанс». Я там директор.
Капитан посмотрел на майора и покачал головой:
– Товарищ майор, это не наш клиент.
– Думаешь, это один из тех, кто сбежал на днях из психушки?
– Думаю, один из них. Так точно.
– Похоже.
Майор встал, отвернулся и посмотрел в окно.
– А говорили, что они не буйные…
– Этот буйный!
– Надо вызывать санитаров, – сказал майор, разглядывая что-то за окном. – Звони в психиатрическую клинику, скажи – один нашелся. Правда, лицо – не кондиция. Пускай забирают.
– Подождите! Не надо санитаров. – Антон вскочил со стула. – Я все вам расскажу.
Майор обернулся.
– Молодец, – сказал он. – Пиши, капитан.
Тот достал новый протокол допроса:
– Имя?
– Антон.
– Фамилия?
– Радимов.
– Отчество?
– Александрович.
– Год и место рождения?
– 1976-й. Москва.
Майор повернулся и строго кивнул капитану:
– Все, хватит! Вызывай санитаров.
– Постойте. Не надо санитаров, – закричал Антон. – Мне всего лишь надо попасть в Москву. Там все сразу прояснится.
– А почему здесь все не может проясниться?
– Я оказался в центре заговора, – тихо ответил Антон. – Сталкер и его компания…
Капитан и майор снова понимающе посмотрели друг на друга.
– В Москву… в Москву… – произнес мечтательно капитан. – Как в пьесе Чехова.
– «Три сестры», – добавил Антон, не поднимая головы.
– А ты, я вижу, образованный. – Майор сел на свое место.
– Я нормальный. Дайте мне сделать один звонок. Только один. Как в Штатах.
– Бывал в Штатах? – спросил капитан.
– Пару раз всего…
– Понятно.
– Мне там не понравилось.
Милиционеры переглянулись.
– Мы люди добрые, – сказал майор, глядя на Антона, – добрые и отзывчивые на чужую боль. Так, капитан?
– Да, товарищ майор.
– Звони. – Майор развернул и пододвинул к Антону дисковый телефон.
Антон помялся немного, поднял глаза на майора и произнес:
– Не хочу показаться невежливым…
– В чем дело?
– А можно с мобильного позвонить?
– С чего? – переспросил капитан.
– С мобильного телефона.
Майор покачал головой. У него поднялось давление и стало давить виски. Он не любил допросы. Его страстью была и остается живопись. В какой-то момент он даже захотел нарисовать голову Антона и добавить его в свою коллекцию, где уже были начальник отделения милиции, секретарь обкома и несколько колхозников. Майор мечтал создать широкое полотно своих современников, с кем довелось работать и жить.
– А почему с этого нельзя позвонить? – Капитан кивнул на аппарат, стоящий на столе.
Антон чувствовал глупость своего положения, но врать ему не хотелось, и он сказал, что думал в этот момент:
– Я ему не доверяю…
– Не доверяешь?
– Нет, – твердо сказал Антон.
– А птицам, скамейкам… деревьям доверяешь? – спросил капитан.
– Вы меня не поняли. Я говорю абсолютно серьезно.
– Я понимаю, что ты серьезно, – заметил майор. – Мы тоже не в игрушки играем.
– Вы не хотите меня слушать. Я же вижу…
– А мы что сейчас тут делаем? – спросил капитан.
Антон опустил голову. Он давно не чувствовал себя таким несчастным. Майор встал, обошел стол и положил руку на плечо Антону. По-доброму так, по-отцовски…
– У тебя есть мама? – спросил он.
Антон поднял голову:
– Что?
– Мать твоя еще жива?
– Да.
– Скажи ее номер. Я сам наберу.
– 8-495-240-3202.
Майор снял трубку и набрал номер, прислонил к уху. Подождал немного. Потом дал трубку Антону.
– Говорить будешь?
Антон покачал головой:
– Нет, – ответил он, зная, что там тишина.
Майор бесстрастно кивнул, положил трубку на рычажки и прошелся по кабинету. Он думал об Антоне и о том, что перед ним сейчас раскрывается во всей полноте удивительно интересный характер. Он бы мог его нарисовать в стилистике Ван Гога. Тот ведь тоже был безумен. Отрезал ухо, послал любимой женщине… Но рядом с портретом первого секретаря обкома портрет безумца… Нет! Майор отбросил пустые мечты. Он обернулся и посмотрел на Антона:
– Сейчас приедут врачи, – сказал он, – сделают укол, и ты успокоишься. А я позабочусь, чтобы у тебя была хорошая одноместная палата с толстыми решетками на окнах, из которой ты не вырвешься и не будешь больше бросаться на людей.
Антон молчал.
Майор устало сел за свой стол и нажал кнопку звонка. Вошел сержант.
– Забирай, – сказал капитан сержанту немного брезгливо.
Тот приблизился к Антону. От него сильно пахло чесноком и рыбой.
– Встать. Руки за спину. Пошли.
Антон поднялся и молча вышел из кабинета.
Снова коридор. Снова протертый линолеум. Снова «обезьянник».
Когда сержант ушел, закрыв клетку, Антон проводил его глазами, сжал руками холодные прутья решетки и простоял так, словно впав в ступор, до приезда санитаров из психиатрической больницы.
Психиатрическая клиника была на другом конце города. Пока ехали, Антон смотрел в маленькое окошко. По дороге он вновь видел то, что и утром, – флаги, транспаранты и мрачные лица членов Политбюро Коммунистической партии. На центральной площади Ленин рукой указывал путь к светлому будущему. Похоже, что все, кроме Антона, были – за.
Машина, прыгая на кочках, заехала за железный забор, на территорию больницы и остановилась. При этом все как по команде качнулись вперед, словно в молитве.
