Книга Небесный бродяга - Антон Демченко

М-да, «емелька» – это забавно. Я долго пытался задавить ухмылку, когда понял, что в Новгороде, да и вообще в конфедерации, так называют извозчиков на мобилях. Ну… если водитель кобылы, то бишь кучер в пролетке, зарабатывающий извозом, – это «ванька», то водитель мобиля, занимающийся тем же самым, – «емелька». Должно быть, по аналогии с Емелей из сказки тем, что на печи разъезжал.

– Может быть, – улыбнувшись, пожал плечами дядька Край, когда я поделился с ним этой идеей. – Знаешь, вполне может быть.

А вот водителю «такси» это предположение, кажется, не пришлось по душе. Вон как губы поджал, я в зеркало вижу.

Но как бы ни отнесся извозчик к моим измышлениям, работу он свою выполнил качественно и в срок. Так что из ландо мы шагнули на брусчатую мостовую перед Новгородским кремлем за четверть часа до назначенного срока.

Честно говоря, Новгород произвел на меня куда более положительное впечатление, чем пригород, в котором подобрала жилье Хельга. Нормальный, живой город, шумный, говорливый и сумбурный, как любой перекресток торговых путей. Если среди его жителей и попадались снобы, вроде тех, что расхаживают по улицам «нашего» Загородья, то погоды они не делали и из общей массы народа особо не выделялись. В общем, Новгород мне понравился. Если бы еще не погода! И не скажешь, что лето на носу…

Холодный ветер с реки заставил меня поежиться. Переглянувшись с Краем, мы одинаковым жестом застегнули бушлаты, Бронов поправил берет, точно такой же как у меня, и, глубоко вдохнув, потянул меня на территорию кремля.

– Новгородское отделение Русского географического общества? – удивленно протянул я, когда мы оказались перед небольшим домом за Софийским двором. Соответствующую надпись я прочел на небольшой медной табличке, привинченной к левой створке массивной и низкой двери.

– Да, а представь, как я удивился, когда мне сообщили, куда я командирован? – фыркнул Край. – С другой стороны, могло быть хуже. Поверь, Седьмой департамент Русского географического общества – очень неплохая вывеска. Впрочем, это к делу не относится. Идем.

В доме было тихо… удивительно тихо для разгара буднего дня. Закрытые двери, ярко освещенный коридор, в конце которого за столом сидит неопределенного возраста то ли дежурный, то ли консьерж… Впрочем, для консьержа у этого господина слишком жесткий взгляд и неестественно оттопыренный с одной стороны пиджак. А дуновение Воздуха доносит до меня информацию о притаившейся под низко свисающей со стола скатертью миниатюрной картечнице. Какие суровые географы, оказывается, водятся в Новгородском кремле…

Дежурный внимательно выслушал Бронова, сверился с лежащим на столе журналом и указал на лестницу.

– Второй этаж, третий кабинет. Вас встретят.

И действительно, стоило нам подняться на второй этаж, как перед нами возник брат-близнец первого дежурного. Смерив меня и Края долгим взглядом, он коротко кивнул:

– Следуйте за мной.

Развернулся и потопал… точнее, заскользил. Я такую походку видел только там, у нашего тренера. И это сравнение наводило на мысль о том, что с конторой, в распоряжении которой имеются такие вот волкодавы, следует быть предельно осторожным. А лучше вообще не привлекать ее внимания… м-да… поздновато спохватился, конечно. Деваться-то уже некуда.

Очередной ярко освещенный коридор, и нужная нам дверь с номером три, у которой и замер наш провожатый. Смерив нас с Краем еще одним долгим изучающим взглядом, он чему-то кивнул и без предварительного стука открыл одну из створок двери.

Приемная. Теперь понятно, почему он не стучал… Вот только вместо обаятельной секретарши с ногами от ушей и профессиональной улыбкой за столом сидит невзрачный толстячок в сером костюме, сверкая стеклами маленьких круглых очков, сползших на самый кончик крючковатого носа.

– Господин Бронов… Край… хм…

– Край Георг Бронов, господин Литвинов, – прищурившись, поправил секретаря дядька Край.

Тот театрально хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну конечно! Прошу прощения, Край Георгиевич, – с улыбкой исправился секретарь и бросил взгляд поочередно на часы и на металлическую дверь в кабинет начальства. – Его превосходительство примет вас через десять минут. Извольте обождать.

Пока Край пикировался с секретарем, занимая время до аудиенции, я с любопытством оглядывался по сторонам, пытаясь по каким-то деталям интерьера определить «двойное дно» Седьмого департамента. Тщетно, разумеется. Дежурные на этажах были, пожалуй, единственной деталью, выдававшей необычность этого заведения.

Наконец нас с Краем пригласили войти в кабинет того самого превосходительства, оказавшегося кряжистым дядькой, чем-то неуловимо похожим на самого Бронова… только в звании инженер-контр-адмирала. Обменявшись рукопожатием и искренними улыбками с хозяином кабинета, Край повернулся ко мне:

– Вот, знакомься, Матвей Савватеевич, мой подопечный, Рик Чернов. Рик, перед тобой контр-адмирал Несдинич Матвей Савватеевич, мой непосредственный начальник, а в далеком прошлом командир моего отряда. Правда, с тех пор он сильно отяжелел в гузне и перевелся в инженеры, но плохим человеком от этого не стал, уж поверь.

– Край… – укоряюще покосился на Бронова адмирал, но тот только отмахнулся.

– Можно подумать, это такой секрет! – фыркнул он.

– Не секрет, но… ох и расслабился ты в своей отставке, – констатировал контр-адмирал и смерил меня долгим взглядом. – Рад знакомству, молодой человек. Господин Бронов сообщил, что у вас есть нечто, представляющее интерес для моей службы?

– Если в цене сойдемся, – кивнул я, и контр-адмирал форменным образом завис. Впрочем, ненадолго.

Когда Мирон… Край… то есть теперь уже снова Мирон говорил, что его подопечный очень интересный молодой человек, контр-адмирал Несдинич, памятуя о прежней тяге бывшего подчиненного к балагурству и преувеличениям, склонен был делить его утверждение как минимум на два, но личная встреча с этим самым Риком Черновым показала, что старый друг ничуть не погрешил против истины. Мальчуган и впрямь оказался занятный. И забавно прижимистый. Вот только… Несдинич нахмурился, видел он подобную прижимистость у детей из Пскова, переживших годовую осаду во время прошлой войны… С другой стороны, в глазах этого самого Рика нет и намека на голодное прошлое. Уверенный в себе юноша, лет пятнадцати на вид, хотя тот же Кра… Мирон утверждает, что пареньку всего тринадцать.

Но запросы у него, однако! Вспомнив сумму, которую назвал ему Рик, когда Несдинич предложил оценить его находку, контр-адмирал фыркнул. Он бы еще миллион потребовал! Хотя сто тысяч гривен, как раз миллион марок и получится, а?

Естественно, выплатить такую сумму ведомство в состоянии, но… это же подотчетные средства! Как потом объяснять, на что они пошли? И какой идиот-аудитор поверит, что такая сумма была выплачена неизвестному ребенку за черт знает какую находку?