И письмо причинило ей боль.
Говоривших о том, что она – в стороне.
Бабушка даже не стала вникать в эти вести.
Фальшивые документы и бегство.
Они скоро умрут! – объявила она.
Ты свихнулась! – вскричал раздраженный дед.
Девушка очутилась меж двух огней.
Все будет прекрасно… теперь им ничто не грозит.
И неожиданно утихает.
Его хаотичные ритмы непредсказуемы.
Утомленная этим взрывом, бабушка вдруг засыпает.
Лишь спасительный сон ограждает ее от самой себя.
7
Через пару недель придет еще несколько писем,
Но и этой связи с родными скоро придет конец.
На дворе уже тысяча девятьсот сороковой,
И почти полгода назад Франция тоже вступила в войну.
А в Ницце все затаились и молча следят друг за другом.
Внезапно Шарлотте почудились странные звуки в ванной.
Она бросилась посмотреть, что там происходит,
Но бабушка заперлась на ключ.
Шарлотта барабанила в дверь, умоляя ее открыть, —
В ответ никакой реакции,
Только хриплые стоны,
Прерывистые… стихающие…
Шарлотта отчаянно вскрикнула,
Из последних сил выбила дверь.
Старуха висела в петле.
Внучка еле успела ее спасти.
Она вцепилась в тело, они обе рухнули на пол,
И тут появился дед.
Как всегда, первым делом начал кричать:
Что ты натворила?!
Ты не имеешь права!
Ты не должна покидать нас вот так!
А ты, Шарлотта, куда смотрела?
Чем ты занималась?
С ума ты сошла – оставить ее одну!
Если она умрет, в этом будет твоя вина!
Тебе ничего невозможно доверить, ты идиотка!
Шарлотта не слушала обвинений деда,
Первым делом ей было нужно уложить бабушку на кровать.
Та внезапно пришла в себя, приподнялась,
Провела рукою по шее.
След удушения выглядел страшно —
Борозда багрового цвета.
Теперь этот жуткий цвет превращался в иссиня-черный.
Бабушка побрела к себе в комнату,
Отталкивая Шарлотту, хотевшую ей помочь.
Почему ты мне не дала умереть? – спросила она у внучки.
Шарлотта пробормотала, рыдая:
У меня только ты и осталась!
8
Целыми днями Шарлотта ухаживала за бабушкой,
Ни на минуту не оставляя ее одну.
Распахивала ставни в комнате,
Описывала ей небосвод, красоту небосвода:
Смотри, какой чистый, лазурный цвет!
Да, отвечала старуха
И любовалась небом, деревьями и цветами,
Чудесными красками лета, приносящими радость.
Скоро мы будем с тобою гулять по берегу моря.
Обещай мне, что будем гулять! – заклинала Шарлотта.
Каждое ее слово целительно, словно бальзам, врачующий раны.
Они часами беседуют, не разнимая рук.
Ну а дед? Его возмущали эти «слюнявые» утешения.
Хватит с меня, надоело! – крикнул он как-то Шарлотте.
Она его не поняла.
Дед возбужденно шагал по комнате,
Не силах сдержать накипевшую ярость,
Да, именно ярость.
И вдруг обратился к внучке с неистовым монологом:
Довольно с меня этих самоубийств!
Я больше не в силах сносить их, ты слышишь?
Началось это с матери твоей бабушки:
Она ежедневно пыталась покончить с собой.
Каждый день, и так восемь лет кряду, ты представляешь?
А потом тот же самый кошмар с ее братцем:
Говорили, что он был несчастлив в браке,
Но я сразу увидел, что он попросту полоумный —
Ни с того ни с сего начинал хохотать, поди знай почему!
Твою бабушку все это очень печалило.
Кто-то верно сказал: в каждом доме свой псих…
Все же я его навещал – вплоть до дня,
Когда этот помешанный бросился в воду.
У него была дочь, она отравила себя вероналом,
Вероналом —
Без всякой серьезной причины.
А был еще дядя, не будем о нем забывать!
Да, у бабушки был еще дядя,
Этот выбросился из окна!
И ее сестра… и супруг сестры!
В общем, всех не упомнишь.
Семейка самоубийц.
У меня уже сил больше нет!
Понимаешь?
А недавно все то же с ее племянником,
Последним в семье. Ты не была с ним знакома.
Как еврей, он лишился работы в лаборатории
И покончил с собой…
Самоубийство… такого не пожелаешь врагу!
Бедняга, я хорошо его помню,
Он был такой симпатичный,
Ни разу ни на кого не повысил голоса.
Ну и вот вам: теперь он гниет на кладбище,
От него осталась лишь горстка костей.
…
