Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Ожидаемая фигура рядом с гением – жертвующая женщина. Воспитанным в садомазохистской традиции девушкам эта роль так нравится, что как только какая-нибудь из них не выдержит и бросит своего ненаглядного, тут же на ее месте появится другая, может, даже «лучше и красивше». Обнаружив, что, как ни крути, все равно один не останешься, непризнанный гений вместо того, чтобы грехи замаливать за предыдущую историю, может уже и совсем совесть потерять, не стесняясь «традиционных» в таких случаях пьянства, бедности и, извините, грязных носков.
В профессиональной деятельности мне приходилось встречаться с несостоявшимися гениями, и вопрос возникает такой: а кто не гений и есть ли среди вас человек, с которым можно было бы запросто в театр сходить или посидеть за чашкой кофе без всяких выкрутасов?
Непризнанных гениев растят, как правило, одинокие, брошенные или разведенные мамы. Я называю это комплексом Девы Марии: женщины живут в надежде на то, что их страдания и лишения не пройдут даром, а будут возблагодарены по заслугам, признаны. Сначала все для их мальчиков, а потом и для них – матерей.
Но, как правило, результат не просто разочаровывает – он может оказаться трагическим. Юноша с детства привыкает, что в него одного вкладываются средства и силы, и с некоторых пор начинает уже не просто ждать, но и требовать к себе повышенного внимания и заботы. Почитайте повесть Ирины Грековой «Вдовий пароход» о том, как жертвой своего сына-алкоголика стала женщина, в одиночку вырастившая его после войны. Вкладывая все свои силы в сыновей, жертвуя беспрекословно, женщина может получить в результате наглого, агрессивного паразита, который, используя психологическое давление и физическую силу, будет принуждать ее обслуживать себя. Помните, в первой части романа Максима Горького «Мать» Павел, как и его отец, пришел пьяным и потребовал от матери обеда?
Привыкнув получать все «за так», юноша вырастет без опыта выстраивания отношений с женщиной. Напротив, он будет убежден, что это ее заботы и заморочки.
Вместо благодарности мать-одиночка может получить презрение и упреки в том, что и замуж не смогла пойти, и дать воспитание, и обеспечить толком своего сына. Особо трагична судьба таких женщин в старости, когда им некуда приклонить голову. Свое счастье они могут видеть хотя бы в том, чтобы провести старость без упреков. Раз уж нет внуков, не сложилась судьба у сына, так хоть отдохнуть бы, перевести дыхание.
Наши женщины до сих пор с легкостью соглашаются на вторые роли в семье и на работе, не желая признавать, что любому человеку рано или поздно придется разбираться со своим одиночеством.
Брак не спасает от одиночества. Напротив, он его может усугубить. Супруг может быть не причиной, а заложником вашего неумения разобраться со своими желаниями. Инфантильные мужчины склонны обвинять женщин в том, что у них не сложилась жизнь или карьера. Они ожидают, что жена, как мама, возьмет их за руку и поведет по жизни.
Мужчины тоже держатся за стереотипы семейной жизни, боятся нарушить табу. До недавнего времени в нашей стране разводы не поощрялись. Немногие решившиеся поменять партнера повиновались любовному порыву. Экономический фактор в условиях равенства не играл такой важной роли, как сейчас, когда на кон ставятся целые состояния. Опыт первых разводов, на которые решились представители романтического поколения шестидесятников, был довольно тяжелым. Общественная мораль была (да и остается) отрицательно настроенной, выступающей против разводов. В особо сложное положение попадают матери-одиночки и матери-разведенки. До сих пор именно их винят в неспособности сберечь семью.
Что матери и отцы, обнаружившие, что любовных порывов все-таки больше, чем возможностей создать семью, могли сказать своим детям? Нужно ли разводиться? Путь ли это к счастью хотя бы одного человека?
Есть набор сентенций, которые сопровождают разводы, склоняя сомневающихся то на сторону разводящихся, то на сторону хранителей семейного очага.
Мужчины, склонные придерживаться стереотипов, были хорошими, послушными мальчиками в школе и дома. Им с детства внушалось принятое у нас в культуре уважение к старшим, к авторитетам. Норма тоже играет роль авторитета.
Я встречала немало прекрасных семейно-ориентированных мужчин, родители которых пережили развод, когда мальчики были уже в подростковом возрасте. В это время идентичность молодого человека формируется в оппозиции к отцу, который, как правило, ведет себя более агрессивно, чем следовало бы. Юноша видит, что нормальная, хорошая семья возможна, если только проявить больше бережности, внимания к домочадцам, чем это делал отец.
Не будем сбрасывать со счетов и индивидуальные особенности. Есть мужчины, для которых семья, дом – самая естественная среда их обитания. Они любят детей, легко переносят домашний переполох, возятся на кухне с удовольствием, рады гостям. Мужчины сангвинического темперамента не отличаются конфликтностью, зато полны дружелюбия и энтузиазма. Очень важно, чтобы глава семьи в трудной ситуации сказал: «Да ничего, что-нибудь придумаем, главное, что мы вместе!»
Еще один типаж – почти полная противоположность сангвинику – эпилептоид. Несколько тяжеловатый в общении, принимающий нормы поведения тяжело, но раз и навсегда требующий от домочадцев педантичности. Для эпилептоида семья – это люди, среди которых он осуществляет свои властные полномочия. Конечно, он – глава семьи, и никто другой не может принимать важные решения. В доме почти военная дисциплина. Послушание, почитание, уважение в семье очень важны для таких мужчин, для них и домочадцы – это кто-то вроде участников домашнего производства. Семья, построенная на принципах домостроя, держится вплоть до взросления детей. Привыкшие к суровой отеческой опеке, контролю над поведением, к атмосфере наказания за возможные отклонения от родительских предписаний, дети могут вообще отказаться от личной жизни. И мальчиков, и девочек воспитывают в строгости, следят за их контактами со сверстниками, пугают последствиями ранних отношений с представителями противоположного пола.
Пьеса Максима Горького «Мещане» как раз о такого рода отношениях в семье. Глава семьи, богатый мещанин, вместо благодарности и любви домочадцев сталкивается с упреками, разочаровывается в каждом, страдает от того, что, положив на благополучие семьи всю жизнь, не находит в ней утешения. Все, что для него было мило и дорого, попрано, его обманывают или презирают. А за что?
Придерживаясь в целом позитивной семейной морали и даже не представляя своей жизни вне семьи и дома, мужчина может, сам того не понимая, воспитать детей в страхе перед репрессивной семейной машиной, созданной для покорных исполнителей, а не для свободы, счастья, радости, творчества.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
