Компания, поднявшаяся на следующее утро по трапу самолета Ребуля, отличалась любопытным разнообразием стилей в одежде. Элегантная Мари-Анж в сером шелке, дядюшка Думе в цветастой рубахе и мешковатых белых брюках и братья Фигателли в джинсах и своих любимых футболках, черных с золотой надписью, которая обнадеживающе обещала, что все случившееся в Вегасе в Вегасе и останется.
За время короткого перелета до Марселя Мари-Анж, до сих пор не знакомой с братьями Фигателли, выпал шанс узнать их поближе. Ей явно понравилось то, что она увидела, и она отчаянно флиртовала. Братья не оставались в долгу, и Мари-Анж сделалась совсем похожей на девчонку и то и дело хлопала ресницами. Дядюшка Думе отправился в кабину пилотов взять пару уроков для начинающих, и к моменту приземления все пребывали в отличном настроении.
Дворец Фаро был готов к приему гостей. Ребуль, последовав декораторскому совету Элены, превратил часть террасы в тенистую гавань с помощью гигантских зонтов, закрывающих от солнца зону для гостей и длинный обеденный стол. Повсюду царил белый цвет: зонты, кресла и кушетки, скатерть и салфетки и розы сорта «Пьер Ронсар», пышно цветущие в громадных терракотовых горшках. Элена и Ребуль были одеты в тон – все в белом.
– Браво, Франсис, браво! – Мари-Анж потрепала Ребуля по щеке. – Просто изумительно, прямо как из того журнала – как, бишь, он называется? – «Coté Sud»[60]. А теперь, если кто-нибудь предложит мне глоточек этого великолепного шампанского, которое стоит на столе, я не стану отказываться.
Ребуль отдал распоряжение Клодин, своей экономке, и Нану, горничной с Мартиники, чтобы они позаботились о гостях, и, увидев, что у всех в руках полные бокалы, поднялся, чтобы произнести несколько приветственных слов.
– Прежде всего позвольте мне сказать, как я признателен всем вам за помощь. О лучших друзьях невозможно и мечтать, и я никогда не забуду о том, что вы сделали. Этот ланч – счастливая возможность поблагодарить вас, но еще я хочу сказать, что если я когда-нибудь смогу чем-то помочь любому из вас, только намекните. – Ребуль умолк, обуреваемый чувствами, сглотнул комок в горле, прежде чем продолжить: – Сегодня будем есть, пить и веселиться. Никогда еще изысканная трапеза не была столь заслуженной. И сейчас, чтобы вы могли подготовиться, пора пригласить Альфонса, короля кухни дворца Фаро и создателя сегодняшнего меню.
Шеф-повар, который дожидался этого сигнала, стоя у двери кухни, вышел, улыбаясь и кивая гостям.
Альфонс, как позже заметила Элена, возрождал веру в классического французского повара: классически округлый, классически жизнерадостный и в длинном тяжелом фартуке вместо элегантной белой куртки с монограммой, столь популярной среди поваров из шоу-бизнеса. Он вышел на террасу под аплодисменты, остановился рядом с Ребулем и откашлялся.
– Я приготовил для вас простой, как вы сами увидите, ланч с легким корсиканским акцентом в честь наших друзей с Корсики. – Он кивнул и лучезарно улыбнулся братьям Фигателли и дядюшке Думе. – Для начала, coquilles Saint Jacques[61], чтобы пробудить вкусовые рецепторы, всего по три штуки на каждого, обжаренные на сковороде, гарнированные шнитт-луком и ragout из молодого горошка и зеленых бобов, сбрызнутого оливковым маслом и приправленного только лишь камаргской солью.
Прежде чем перейти к описанию следующего блюда, Альфонс сделал глоток шампанского, протянутого ему Ребулем.
– На этом список святых не заканчивается, и, разогрев аппетит, мы переходим к филе Saint Pierre с головками спаржи и лимонным соусом, приготовленным, naturellement[62], из лучших корсиканских лимонов. – Еще один кивок и лучезарная улыбка в сторону братьев Фигателли. – Затем тушеная корсиканская телятина с fricassé из молодого картофеля и моркови и с пикантной jus[63]. Это настроит нас на сырную тарелку с козьими сырами, но тут, вынужден признать, не могу поручиться, что все козы, внесшие свой вклад, были корсиканскими. В любом случае, надеюсь, вы насладитесь этими сырами. Их три: один мягкий и сливочный, другой острый и твердый, и третий – cendré, слегка припудренный золой. Сочетание тонкое и изумительно вкусное.
Он поглядел на Мари-Анж и склонил голову:
– Что касается десерта, тут я должник мадам Ломбард, которая поделилась со мной рецептом своего грандиозного шоколадного торта, темного и богатого вкусом. Я добавил к нему свежие ранние вишни, очищенные от косточек и слегка припущенные в корсиканском myrte до выделения сока, и большую порцию взбитых сливок. – Он огляделся, улыбаясь своим слушателям, и произнес традиционное благословение шеф-поваров: – Alors, bon appétit![64]
Его провожали аплодисментами до самой кухни.
Элена покачала головой, глядя на Сэма:
– Если это простой ланч, то я Поль Бокюз[65]. Тебе придется выносить меня из-за стола.
Ребуль, стоявший рядом с ними, сделал вид, будто шокирован.
– Нет, нет и еще раз нет! Я понимаю, что список блюд велик, однако порции скромны, лишь несколько изысканных кусочков. После еды вы пружиной выскочите из-за стола с желанием пробежаться вокруг Старого порта. – Он наклонил голову и подмигнул. – Или предаться сиесте.
– Ну, это другое дело, – отозвалась Элена.
Хороший ланч сам по себе удовольствие, а хороший ланч с друзьями да на свежем воздухе в чудесный летний денек – воплощенная радость. Кажется, будто всего коснулась волшебная палочка. Вина вкуснее, шутки смешнее, комплименты изящнее, а еда изысканнее. Таким и был тот день в Фаро. Гастрономическое путешествие от coquilles Saint Jacques до шоколадного триумфа авторства Мари-Анж заняло три часа, с интерлюдиями между блюдами для импровизированных речей, которые на деле были по большей части многословными приглашениями.
Сэм и Элена пригласили всех в Лос-Анджелес. Братья Фигателли пригласили всех в Кальви. Мари-Анж предложила на выбор Париж и Гштаад, а дядюшка Думе приглашал посетить его фамильные виноградники в Патримонио, где, по его словам, вино течет даже из крана в ванной комнате.
Ребуль едва поднялся, когда зазвонил его телефон. Он стоял во главе стола, внимательно слушая, сначала он улыбался, затем громко засмеялся. Завершив разговор, он покачал головой:
– Друзья, могу предложить вам редкостное зрелище. Пойдемте со мной.
Ребуль подвел всех к краю террасы, прихватив с низкого столика бинокль, и замер, глядя на море.
– Это звонил Эрве, – сообщил он. – Теперь они в любую секунду могут выйти из-за мыса.
