— Наверное, Мускат Муллинс, — сказала Эйприл. — А вы как думаете?
— Кто же еще? Архангел Гавриил? — ответил я кисло. — Глупый вопрос. Больше никто в мире не играет в таком стиле.
— Вы что, съели что-нибудь недоброкачественное? Или во всем виноват самолет? — поинтересовалась она без особого интереса.
Я как раз собирался достойно ответить на этот выпад, когда мое внимание привлекла девушка, внезапно появившаяся из рубки. Должно быть, она сидела там на одном из стульев, но я ее раньше не заметил, хотя верхняя часть рубки была застеклена, а сама девушка, несомненно, достойна внимания — высокая брюнетка в бикини из белого шелка с черными точками на самых интересных местах. Ленивой походкой она подошла к нам, и соблазнительные округлости под крошечными клочками ткани так и играли при каждом ее шаге.
— Вы кого-нибудь ищете? — Она улыбнулась, и я отметил, что ее белоснежные зубы чудесно гармонировали с бронзовым загаром.
— Мы ищем Глорию Ван Равен, — сказала Эйприл брюнетке. — Вы не помните меня, мисс Фицрой? Я — Эйприл Мауэр.
Кто бы мог забыть такую красотку, но мисс Фицрой сделала вид, что припоминает с трудом.
— Секретарь Глории? — проговорила она неуверенно.
— А это — мистер Бойд, — продолжала Эйприл. — Его послала студия, чтобы он уговорил Глорию вернуться к началу съемок.
— Хэлло! — Брюнетка мне улыбнулась — мило и многозначительно. Под ее чувственным взглядом я буквально весь скрючился. — Я — Элен Фицрой, — представилась она, хотя я и так уже знал ее имя.
— Дэнни… — прохрипел я. — Дэнни Бойд. Но все друзья называют меня просто Дэнни.
— После того как хирург сделал ему пластическую операцию, он считает, что любая девушка должна сходить от него с ума, — заметила Эйприл довольно ехидно.
Откуда-то снизу сквозь переборки палубы донеслись резкие диссонирующие звуки трубы, и я громко шмякнул оба чемодана на настил.
— Это Мускат Муллинс терзает свою трубу, — объяснила Элен Фицрой. — Он опять напился. Глория и Эдвард должны скоро вернуться. Хотите что-нибудь выпить?
— Конечно, хотим, — быстро ответил я, хотя с ее стороны это была лишь дань вежливости.
— Я должна распаковать чемоданы Глории, — заметила добросовестная Эйприл. — Где ее каюта?
— Идите вперед, на нос, мимо камбуза. Потом спуститесь по лестнице. Наша каюта первая на левой стороне.
— Спасибо. — Эйприл повернулась ко мне и недвусмысленно посмотрела на два тяжелых чемодана, которые стояли между моими ногами: — Дэнни?
— Теперь ваша очередь, мисс, — небрежно бросил я. — Ступив на палубу океанского лайнера, я полностью расслабляюсь. — Как вежливый человек, я отошел от чемоданов, чтобы не мешаться.
Эйприл удивленно посмотрела, но я только загадочно улыбался. В конце концов она подняла оба чемодана и направилась на нос, бормоча разнообразные морские проклятья.
Брюнетке явно понравился профиль Дэнни Бойда, и у меня появилось чувство, что мою физиономию щадили в драках только ради нее.
— Что же вы не догоните свою спутницу?
— Надо бы, но мой типаж — брюнетка в белом бикини, — быстро ответил я.
Не прошло и двух минут, как мой ответ дошел до ее милой, но пустой головки — правда, эта часть ее тела интересовала меня в последнюю очередь, — мы уже сидели в рубке и прислушивались к немузыкальным, но очень успокаивающим звукам, которые издавали кубики льда в наших стаканах с виски.
Внезапно труба взревела, после чего раздался пронзительный крик женщины, сменившийся через несколько секунд снова голосом трубы — это были первые такты увертюры к «Вильгельму Теллю». Я вопросительно поднял брови и посмотрел на Элен Фицрой.
— Это Мускат, — сказала она. — Надо было предупредить Эйприл. Если вблизи трубача появляется женщина, то у нее есть только одна возможность ускользнуть от него: размозжить ему череп графином или бутылкой.
— И много бутылок вы уже разбили о его голову? — поинтересовался я.
— Ни одной, — ответила она. — Но однажды мы стояли у перил, и я столкнула его в воду. Прошло порядочно времени, прежде чем я поняла, что он не умеет плавать… Но с тех пор он ни разу не пытался приставать ко мне, Дэнни. Может быть, потому, что слишком сильно наглотался воды, прежде чем Эдвард его вытащил.
— У вас всегда такая бурная реакция, если мужчина пытается ухаживать за вами? — спросил я испуганно.
— Все зависит от обстоятельств, — ответила она, пожав плечами. — И от кое-чего другого.
— От чего? - пробормотал я несколько секунд спустя.
Она покачала головой:
— Настроение, Дэнни. У девушки должно быть нужное настроение, но, я думаю, вы хорошо это знаете.
Передо мной открылась вдруг интересная и неисследованная область, и я уже собрался ее исследовать, как внезапно появилась Эйприл, показавшаяся мне такой же желанной, как чиновник из налогового управления.
На ее нежных щечках было немного больше краски, чем обычно, дышала она чаще.
— Клянусь, я согну в бараний рог это шестирукое чудовище! — вырвалось у нее. — С чего он, собственно, так взбесился?
— Он считает, что на него так действует музыка. — Элен хихикнула. — Выпейте, дорогая, это вас успокоит.
Эйприл энергично покачала головой:
— Спасибо, я не пью.
Брюнетка удивленно посмотрела на нее.
— Не слишком ли много добродетелей для одного человека? — констатировала она.
Эйприл не успела ответить, потому что на палубе раздались шаги, двери рубки резко распахнулись и в нее вошли два типа, настолько же уместные в Байя-Мар, как я на собрании академии художеств.
Вместе они представляли забавное зрелище. Один — солидный и немного неуклюжий, другой — маленького роста, кривоногий, как бывший жокей. Они стояли молча и так долго, что я даже спросил себя, а не начнут ли они бросать в нас земляные орехи.
— Если вы ищете помойное ведро, — сказал я, — то его уже вынесли. А самый короткий путь с яхты — через перила.
Высокий внимательно посмотрел на меня и сделал несколько разминочных упражнений.
— В голове — солома, — поставил он наконец свой диагноз тихим угрожающим голосом.
— Птичка певчая, — поддакнула ему голосом евнуха карманная копия человека.
— Ему, наверное, безразлично, останутся у него целы зубы или нет? — проговорил крепыш, не спуская с меня глаз.
— Послушайте, вы, Пат и Паташонок, — вмешалась Элен, — что вы, собственно, хотите? Что-нибудь определенное? Или просто любопытствуете?
Силач уважительно склонил голову набок.
— Какие округлости, — заключил он, — и она даже может разговаривать.
— Эта леди тебя кое о чем спросила, и ты должен ответить, — пропищал экс-жокей. — Так скажи же хоть что-нибудь, чурбан ты этакий!
