Диверо оцепенел.
– Мертв?
– Да. Это действительно тот, кого мы ищем. Я нашел у него в кармане голубую бусинку. Он повесился на пурпурном шнуре от занавески, том самом, что похищен из 30-го номера.
Но Диверо не доставил удовольствия Бидо и не дал тому услышать свой изумленный голос.
– Я еду, – коротко бросил он и повесил трубку.
Он опрометью бросился в вестибюль, пробежал мимо портье и выскочил на улицу, спеша к своей машине, которая стояла недалеко на стоянке.
Подойдя к лифту, Джой увидел, что в вестибюль вошли Софи и его отец вместе с тремя мужчинами. Они попрощались с Софи и вместе с отцом прошли в бар.
Заметив Джоя, Софи подошла к нему. Они вместе вошли в лифт и начали подниматься на второй этаж. Когда они вышли и Джой стал открывать дверь их номера, Софи тихо спросила:
– Ну как?
– Я все устроил, – ответил Джой, открывая дверь номера и пропуская ее вперед. – Я все сделал, как и обещал.
Софи подошла к бару, налила себе виски с содовой, потом повернулась к Джою и посмотрела на него пристальным взглядом.
– Итак, что же ты все-таки сделал?
«Как она нервничает, – подумал он. – При всем своем уме она вряд ли смогла бы сделать все так, как сделал это я…»
– Тебе не надо волноваться, Софи. Я все устроил, и теперь все в порядке.
– Что в порядке? Не говори глупостей! – сердито крикнула она. – Как может быть все в порядке, когда эти двое…
Он поднял руку.
– Говорю же тебе, я все устроил. Снимки и негативы сожжены. Я сам сделал это.
– Ты сжег их?! Но каким образом тебе удалось сделать это?
– Я просто вошел в отель, – с беспечным видом сказал Джой, – поговорил с соответствующим видом с мадам Броссет и Керром. Ведь шантажисты всегда трусы. Мне без труда удалось запугать их. Они отдали мне снимки и негативы, и я сжег их.
– Нет, не могу поверить, что тебе удалось запугать эту женщину, – презрительно сказала Софи.
Это задело Джоя.
– Ты так думаешь? – спросил он, со злобой глядя на нее. – Я не могу сказать, что это было легко, но мне удалось это сделать.
Он сунул руку в карман и вынул опасную бритву. Джой открыл ее, и свет заиграл на стальном лезвии. Софи судорожно глотнула воздух.
– Видишь! Даже ты испугалась. Странно, что люди боятся острой стали.
Софи было страшно смотреть на него. С бледным лицом и мрачной улыбкой, с бритвой в руке, он выглядел очень опасным.
– Убери немедленно эту штуку, – хрипло сказала Софи.
– Тебе больше не о чем беспокоиться, Софи. Можешь забыть об этом деле.
– Ты дурак! – взорвалась она. – Допустим, ты сжег снимки и негативы, но что мешает шантажистам пойти в полицию и все рассказать.
Джой вздрогнул.
– Ты, конечно, все еще заботишься о себе, – сказал он. – Но уверяю тебя, что все в порядке. Они никогда и никому больше ничего не скажут, обещаю тебе.
– Почему ты так уверен? – с тревогой спросила она.
– Я просто знаю. Я же говорил тебе, что ты можешь забыть об этом деле.
Софи оцепенела. В голосе Джоя ясно слышалась враждебность.
– Так, теперь ты угрожаешь уже и мне? – спросила она.
На его губах появилась странная улыбка.
– В конце концов, Софи, ты осталась единственным человеком, которому известно все и который может вмешаться в это дело. Двоих других мне опасаться нечего.
– Мне не совсем ясно, ты что, угрожаешь мне?
Джой опять открыл бритву и посмотрел, любуясь лезвием.
– Думаю, что мне не понадобится угрожать тебе, так как ты слишком умна. В конце концов, даже если ты и выдашь меня, то я назову тебя соучастницей. Ты ведь не захочешь сидеть в тюрьме, правда?
Софи вдруг овладела такая ярость, что она забыла об осторожности.
– Послушай меня, сумасшедший идиот! – прошипела она. – Неужели ты думаешь, что тебе удастся избежать наказания за совершенное тобой преступление?
– Я уже говорил тебе, что никакого наказания не будет, – ответил он, со злобой глядя на нее. – И я вовсе не сумасшедший. Я прекрасно понимаю, что ты обо всем собираешься рассказать отцу, когда мы покинем Францию, и уговорить его засадить меня в сумасшедший дом. Но я тебя предупреждаю, что этот номер у тебя не пройдет. Скорее я пойду в полицию и выдам и себя, и тебя.
– Неужели ты думаешь, что тебе можно остаться на свободе после такого убийства? Ты душевнобольной с манией убийства. Тебя нужно лечить, иначе ты совершишь подобное снова.
Джой почувствовал, как при этих словах в нем проснулся внутренний голос, шепнувший: «Лучше убить ее. Ей нельзя больше доверять. Рано или поздно, но она все расскажет отцу и предаст тебя. Теперь ты с ней один в номере. Это легко устроить».
Джой взглянул на часы. Было 12.40, времени вполне достаточно.
– Я больше никогда не сделаю этого, – вдруг мягко сказал он. – Но, если ты хочешь, я сам покажусь врачу. Но тогда, наверное, ты не захочешь, чтобы я жил с вами. Я сниму себе квартиру и буду жить отдельно.
После недолгого колебания она сказала:
– Если ты обещаешь показаться врачу, то я согласна никому ничего не говорить.
Через черные очки Джой оглядывал комнату в поисках орудия, которым он мог бы оглушить Софи. Теперь он уже твердо решил убить ее. Она всегда думала только о себе и помогала ему только для того, чтобы не потерять положение в обществе. Сначала нужно усыпить ее бдительность, а потом…
– Что ж, хорошо, Софи, – сказал он, и в этот момент его взгляд упал на предмет, который он искал. Это было массивное пресс-папье. – Я посоветуюсь с врачом и поселюсь отдельно от вас. Надеюсь, тебе удастся уговорить отца снять мне отдельную квартиру?
– Думаю, да.
В коридоре послышались голоса и смех. «Нужно ударить ее так, чтобы она не успела закричать», – подумал Джой.
– Значит, если я соглашусь на твои условия, ты не выдашь меня, Софи? – спросил он.
Она поднялась и поставила на стол едва тронутый стакан с виски.
– Давай поговорим об этом завтра, Джой. Сейчас я слишком устала и хочу лечь.
Он тоже поднялся и подошел к письменному столу.
– Ты еще не допила виски, – сказал он, сжимая в руке пресс-папье.
– Я не хочу и лучше пойду лягу, спокойной ночи, Джой. – Она повернулась и пошла к спальне. Он последовал за ней, держа пресс-папье наготове. Но она неожиданно захлопнула дверь перед его носом и повернула ключ в замке.
Минуту Джой стоял неподвижно, пораженный своей неудачей. Потом пошел к двери в коридор и запер ее. Интересно, заперла ли Софи дверь между своей спальней и комнатой отца?
