Вскоре после моего переезда на чердак дома Сэма и Рейчел, устав от чтения, я просверлил по всему дому больше шестидесяти маленьких отверстий и установил в них беспроводные камеры слежения. На то, чтобы только заменить батарейки в этих камерах, каждые две недели у меня уходило целых три часа! Кроме того, я производил мелкие ремонтные работы, чтобы им не приходилось приглашать рабочих. У себя на чердаке я создал максимально комфортные условия для проживания. Я установил вытяжные устройства в некоторых помещениях, где они появлялись не очень часто, и сделал проводку на чердаке для осуществления доступа к компьютеру. Я подключился к их стационарному телефону, компьютерам и даже запрограммировал сканер для прослушивания разговоров по их мобильным телефонам.
Разумеется, я не только работал. Сэм и Рейчел отсутствовали бо́льшую часть времени пять дней в неделю, так что я поистине наслаждался жизнью в их шикарном доме. По понедельникам и пятницам к ним приходили сотрудники фирмы по уборке жилых помещений, и я был вынужден всю первую половину дня наблюдать за их работой. Остальные три дня я занимался часа два по утрам в домашнем гимнастическом зале, оборудованном самыми современными тренажерами, после чего расслаблялся в паровом душе в спальне. Послеобеденное время посвящалось исследованиям.
Обычно, становясь невидимым участником жизни моих хозяев, я со временем проникаюсь к ним презрением и ненавистью. Близкое знакомство с людьми часто порождает недобрые чувства к ним. В данном случае, чем больше я знакомился с Рейчел, тем больший интерес она у меня вызывала. Началось это тогда, когда я узнал, что воскресными вечерами она в качестве волонтера трудится на ферме, где нашли приют старые, покалеченные скаковые лошади. Однажды – не в воскресенье – я посетил эту ферму. Забота, проявляемая там о несчастных животных, произвела на меня столь сильное впечатление, что спустя некоторое время я анонимно перевел на счет фермы значительную сумму.
Наблюдая за жизнью Сэма и Рейчел через посредство камер, компьютеров и телефонов, я видел, как она старается делать все, чтобы их брак был счастливым. Сэм – вполне приличный парень, но не самый романтичный человек на свете. Он трудоголик, часто проявляет равнодушие и необязательность, не соблюдает предварительные договоренности, забывает встретить жену после работы или прийти на прием, устроенный для ее клиентов. Его занимает только собственная работа, а ее работу он считает малозначительной, поскольку она не приносит больших доходов.
Рейчел выказывала все классические признаки скучающей жены, не получающей должного внимания, но Сэм не замечал их. Она чувствовала себя ненужной, воспринимаемой в качестве предмета обихода. Он жаждал плотских удовольствий, она жаждала душевного тепла, и ни один из них не имел желаемого.
Со временем охлаждение между ними только усиливалось. Когда они стали спать в разных спальнях, я понял, что уже ничего не исправить. Она ложилась в постель, и я, находившийся в каких-нибудь десяти футах над ней, слушал ее рыдания. И каждую ночь я думал, какое счастье иметь отношения с такой женщиной. Да, она сквернословила, как матрос. Да, она нередко бывала черствой, бесчувственной и могла в мгновение ока превратиться в величайшую стерву на свете. Но тем не менее в ней было все то, что я всегда искал в женщине. Укротить такую женщину, как Рейчел, покорить ее сердце, заставить ее жаждать себя – все равно что достигнуть вершины Килиманджаро. Я представлял, как завоевываю ее, вызываю у нее желание делать для меня то, чего она никогда не делала для мужчины, то, о чем прежде она не могла и подумать.
Я знал точно, что нужно делать, на какую кнопку нажать, какие слова произнести.
Но я слишком долго ждал.
И Кевин Вон опередил меня.
Я мог бы обладать ею, в этом у меня нет ни тени сомнения.
Но ею завладел Кевин Вон. Он застиг Рейчел в самый подходящий для себя момент, завоевал ее и заставил делать все те безумные, страстные вещи, о которых мечтал я.
Впрочем, все это ерунда. Я и есть Кевин Вон.
Глава 35
Точнее, Рейчел знает меня как Кевина Вона. Моя идея заключалась в том, чтобы взять остававшиеся у меня пятьдесят миллионов долларов и вложить их в корпорацию. Это те деньги, которые государство однажды захочет конфисковать, и я решил, что мог бы облегчить им задачу по их поиску. Я поручил нашей команде отморозков отыскать что-нибудь связанное со здоровьем или здоровым образом жизни, на чем специализировалась Рейчел. Через пару месяцев они нашли продукт домашнего фитнеса, торговля которым сулила принести прибыль. Кроме того, я вложил несколько сот тысяч в вебзин, который имел небольшую, но мощную базу подписчиков. Затем я принес этот продукт в рекламную компанию Рейчел и попросил показать образцы работы разных рекламных агентов.
Разумеется, мне понравилась работа Рейчел, и я удивил всех, настояв на том, чтобы она возглавила группу, занимавшуюся усовершенствованием моего вебзина и продвижением продукта. Признание ее профессиональных навыков было для нее, недооцененной и разочарованной семейной жизнью, словно валерьянка для кошки.
Крупномасштабная рекламная кампания требует тесного общения заказчика и рекламного агента. На Рейчел и ее руководство произвело большое впечатление то, что я лично присутствовал на всех совещаниях.
И очень часто эти совещания заканчивались поздно вечером.
Должен заметить, я чрезвычайно хорош собой.
Я говорю искренне и констатирую факт, без всякого самодовольства. Вы можете спросить кого угодно – или, если хотите, просто посмотрите на меня.
Прежде чем вы будете оценивать мою внешность, вам следует знать, что она отнюдь не является для меня предметом гордости. В конце концов, она мне не принадлежит, поскольку является результатом операции, произведенной лучшими пластическими хирургами мира. Теперь я похож на кинозвезду. Я не просил об этом, и мой внешний вид мне не нравится. Операцию мне сделали по поручению Агентства национальной безопасности, без моего ведома, когда я находился в коме. Моя голова – от макушки до основания шеи – является плодом фантазий светил пластической хирургии. Кома длилась три года, и за это время я имел возможность залечить свои раны в антисептической среде, находившейся под строгим контролем. Мне потом говорили, что в истории пластической хирургии еще не было столь успешной операции и, вероятно, никогда не будет.
Я проводил с Рейчел довольно много времени и ухаживал за ней очень тонко, только чтобы пробудить в ней интерес и ни в коем случае не вызвать чувство тревоги. С моей стороны не было ни малейшего сексуального давления. Я понимал, что форсировать события не следует, да в этом и не было необходимости. За предшествующие пятнадцать месяцев я сотни раз видел ее обнаженной, и поэтому не спешил снять с нее одежду – что делало меня в ее глазах еще более привлекательным.
Прежде она никогда не встречала столь понимающего, столь состоятельного, столь симпатичного (это ее определение, не мое) человека, как я. Я не сказал ни одного дурного слова о ее муже и на начальном этапе наших отношений сразу менял тему разговора, стоило ей упомянуть его имя.
