Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
В течение истории взгляды на право собственности на жен и детей и соответствующие законы изменялись. Сегодня убить свою жену преступно и карается как убийство. Убийство своего ребенка также рассматривается как преступление, но бесконечная жестокость и зверства, с которыми родители истязают своих детей, находятся в соответствии с их законными полномочиями (то есть правом собственности), даже если осуществляются в формах, которые не могут быть проигнорированы. Тем не менее в отношении человека к его жене и детям всегда были элементы, выходящие за рамки просто собственности. Они были живыми, жили в тесном контакте со своим хозяином, были ему нужны и доставляли удовольствие, следовательно, были также элементом функциональной собственности, а не только собственностью законной.
Собственность в виде капитала является особой формой узаконенной собственности. Можно сказать, что капитал не отличается от любого инструмента, например, топора, которым пользуется его собственник. Но топор становится полезным, только если соответствует сноровке хозяина, то есть как функциональная собственность. В случае капитала собственник владеет им, даже если он с ним ничего не делает. Он остается ценным, даже если ни во что не вкладывается; если же собственник инвестирует капитал, то ему не нужно использовать свое умение или прикладывать какие-либо усилия, чтобы получить доход. Это также справедливо по отношению к самому старому виду капитала — земле. Мое законное право, которое делает меня собственником, позволяет мне получать доход от земли без каких-либо усилий, то есть без выполнения какой-либо работы самим. По этой причине такая собственность может быть названа мертвой собственностью.
Легитимность «мертвой» или нефункциональной собственности устанавливается завоеваниями или законом. Но сам по себе закон основан на насилии, и в этом смысле разница между завоеванной и законной собственностью весьма относительна. В случае законной собственности сила создает закон, потому что государство гарантирует мое право собственности силой, в которой оно монополист.
* * *
Человек не может существовать без «владения», но может очень хорошо существовать без «функционального» владения и существует так от начала своей истории плюс минус 40 000 лет, с тех пор как стал homo sapiens sapiens. Конечно, как будет показано ниже, он может существовать нормально, только если имеет в основном функционирующую собственность и минимум мертвой собственности. Функционирующая собственность является существенной и важной потребностью человека; узаконенная же собственность удовлетворяет патологическую потребность, обусловленную определенными социально-экономическими обстоятельствами. Человек должен иметь тело, кров, инструменты, оружие, утварь. Это то, что ему необходимо для биологического существования; есть и другие вещи, которые ему нужны для духовного существования, например, орнаменты и предметы декора, художественные и «сакральные» объекты и средства для их создания. Они могут являться собственностью в том смысле, что индивидуум их иногда использует, их можно считать функционирующей собственностью.
С развитием цивилизации функционирующая собственность в виде вещей увеличивается. Человек может иметь несколько костюмов или платьев, дом, бытовые приборы, радиоприемники и телевизоры, плейеры и рекордеры, книги, теннисные ракетки, коньки… Потребность в этой собственности не отличается от той, которая была в функционирующей собственности, существовавшей в древних культурах. Хотя эти вещи и не всегда необходимы, часто они просто есть. Изменение функциональности собственности происходит, когда она перестает быть инструментом для повышения жизнеспособности и деятельности и превращается в средство пассивного, чувственного потребления. Когда владение в первую очередь имеет функцию удовлетворения потребности во все возрастающем потреблении, то оно становится условием для большего бытия, хотя по сути не отличается от «сохраняемой собственности». Эта мысль выглядит довольно странной, так как понятия «сохраняемая» и «расходуемая» противоположны.
Это на самом деле так, если смотреть поверхностно. Но, если вдуматься, оба вида собственности обладают общим фундаментальным качеством: скупец так же, как транжира, в душе пассивен и непроизводителен. У них нет ни активного отношения к чему-либо или к кому-либо, ни изменений и развития в ходе жизни, просто у каждого свой тип бездействия. Обсуждая различие между владением накопительским и владением пользовательским, нужно иметь в виду двойное толкование понятия пользы: пассивная польза («расходование») и производительная польза (ремесленник, художник, умелый рабочий). Функциональное владение — это продуктивное использование.
Кроме того, «владение накопительское» является не только приобретением, не требующим усилий. Прежде всего мертвая собственность дает ее владельцу силу в обществе, основанному на собственности. Тот, у кого много собственности, обычно и политически силен; благодаря этой силе он выглядит великим человеком; люди восторгаются его величием, потому что они предпочитают восхищаться, а не бояться. Богатый и сильный человек может влиять на других путем запугивания или подкупа; поэтому он приобретает в собственность популярность или восхищение.
Маркс дал прекрасный анализ этого последнего положения:
То, что существует для меня благодаря деньгам, то, что я могу купить (то есть то, что можно купить за деньги), это я и есть — собственник денег. Моя сила велика настолько, насколько велика сила денег. Свойства денег — это мои собственные (как их владельца) свойства и права. То, чем я являюсь, и то, что я могу сделать, следовательно, не определяются моей индивидуальностью. Я могу быть уродом, но купить себе самых красивых женщин. А если я не урод и даже не безобразен, то могу быть отвергнут и уничтожен, если у меня нет денег. Как личность я хромаю, но деньги дают мне 24 ноги. Следовательно, я уже не хромой. Пусть я отвратительный, бесхарактерный, беспринципный и бестолковый человек, но деньги — вещь уважаемая, как и их собственник. Деньги есть наивысшая ценность, следовательно, их владелец тоже. Кроме того, деньги хранят меня от необходимости быть нечестным, следовательно, я априори честен. Я бестолков, но так как деньги являются истинной мерой всех вещей, как их владелец может быть бестолочью? Более того, он может купить для себя талантливых людей, а разве тот, кто обладает властью над талантами, не более талантлив, чем они? Если я тот, кто может иметь благодаря силе денег все, что душа пожелает, разве я не обладаю всеми человеческими способностями? Следовательно, разве мои деньги не превращают все мои недостатки в их противоположность?
Если деньги являются узами, которые привязывают меня к человеческой жизни, а общество — ко мне и соединяют меня с природой и человеком, то разве это не связь всех связей? Если же это не так, то не являются ли они универсальным средством разъединения? Именно они являются реальным средством и расслоения, и объединения, электрохимической энергией общества…
Так как деньги как главный и активный показатель ценности все опровергают и изменяют, то они являются универсальным разрушителем и преобразователем всех вещей, переворачивающим мир, разрушающим и преобразующим все природные и человеческие качества.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
