Так думала Лу, легкими шагами направляясь по тропинке к дому. Аллан с твердым намерением закончить свидание по всем правилам приличия, настоял на том, чтобы проводить ее до веранды. Они оба решили выйти из машины подальше от дома, чтобы не разбудить тех, кто еще спал.
Однако оказалось, что эта мера предосторожности была излишней. По крайней мере один обитатель дома уже проснулся — или, может быть, и не ложился?
Взгляд Лу не мог оторваться от безупречно начищенных ботинок с резинками по бокам, стоящих на самом верху лестницы. Она заставила себя поднять полные трепета глаза на аккуратно выглаженные брюки и защитного цвета рубашку с расстегнутым воротом и наконец взглянула в суровое лицо Стивена Брайента. Лу решила, что скорее всего он не ложился. Глубокие складки залегли в уголках его губ, а серые глаза были презрительно-непреклонными и суровыми.
Лу послала ему робкую улыбку, которая угасла, едва успев родиться в уверенности, что он ее оттолкнет. Не было ни капли ответного тепла на худом, жестком лице Стива, бледном — несмотря на загар — от усталости или от гнева.
У Лу подогнулись колени, а сердце бешено заколотилось. О небо, ну почему он так на нее смотрит? Она знала, что волосы ее растрепались, с губ давно уже стерлась помада, а глаза наверняка потускнели и запали от усталости. Больше того, она никак не могла успокоить чуть заметную дрожь, которая снова овладела ею. Первые слабые лучи бледного утреннего солнца, ласкавшие ее спину, не могли достаточно согреть ее, чтобы прогнать эту предательскую дрожь. Она знала, что он заметил ее состояние, так же, как и все остальные детали.
Все мысли Лу куда-то улетучились, осталось только чувство возмущения от презрительного осмотра, которому он ее подверг. Но сказать ей было нечего.
В конце концов он сам нарушил молчание:
— Доброе утро, мисс Стейси. Надеюсь, вы приятно провели ночь вдали от дома?
Потом он перевел взгляд на Аллана Йетса.
— Надеюсь, вы приготовили достаточно убедительную причину, по которой вы вернули свою спутницу почти без двадцати шесть утра?
Аллан нерешительно кашлянул.
— Мне очень жаль, сэр, искренне жаль. Видите ли, у нас что-то случилось с машиной по дороге домой.
— Правда?
Этот короткий вопрос прозвучал так саркастически-многозначительно, что Лу невольно заговорила, защищая и оправдывая Аллана, хотя вначале твердо решила молчать.
— Да, — возмутилась она, — правда! Когда мы переезжали через реку, распределитель намок, и…
Он не дал ей продолжить.
— Распределитель намок? — Он невесело рассмеялся. — Милая моя, придумайте-ка что-нибудь получше. Если бы вы хоть немного разбирались в двигателе, вы бы знали, что сейчас воды в реке не хватит и на то, чтобы утопить цыпленка, а не то чтобы намочить распределитель!
Бледность Лу сменилась густым румянцем. Ей не потребовалось сдавленного возгласа Аллана, чтобы понять, что она только ухудшила ситуацию. Теперь на лице Стива читалось открытое недоверие. Он злобно взглянул на Аллана:
— Конечно, я не знаю, где вы пересекали реку. Ясно, что вы возвращались длинным путем, но если пользовались обычными местами переезда, распределитель никак не мог намокнуть. А если пересекали ее где-то в более глубоком месте, то, надо полагать, знаете, что сначала необходимо снять приводной ремень вентилятора? Я не могу поверить, что два года работы джакеру у Брауна не научили вас, Йетс, хотя бы этому!
Аллан мучительно покраснел и потупился.
— Это не распределитель, сэр, — смущенно пробормотал он, — а свечи. По крайней мере, она заработала, когда я их все прочистил.
Стивен Брайент презрительно захохотал.
— Так, Йетс. Мисс Стейси говорит, что дело в распределителе, вы — что в свечах. Так что же вы выберете? Вам не кажется, что следовало бы сообразить и заранее договориться, что вы будете рассказывать, и уже не отступать от своих слов? Или вы решили, что никто не заметит, как вы возвращаетесь после восхода солнца? Вы не подумали, что о вас могут волноваться, считая, что с вами могло что-то случиться?
Его голос был полон гнева, и он впервые его повысил. Его слова звучали хлестко, как удары кнута.
— А что до вас, мисс Стейси, то я думал, вы ответственнее. Я думал…
— Стив! Дорогой, из-за чего весь этот шум?
Медовый голос донесся с дальнего конца холла. Сетчатая дверь открылась, и на пороге появилась Анжела — спокойная, свежая и воздушная в облаке многослойного шифона нежно-малинового цвета, присборенного вокруг кистей и шеи. Даже совершенно ошеломленная Лу не могла не заметить, что ни один волосок не сбился в ее прическе. Губы Анжелы были чуть тронуты розовой помадой, тончайший слой пудры придавал ее и без того безупречной коже лица прозрачную свежесть.
Уж она-то никогда не поставит себя в неловкое положение, не пропустит момента заговорить, не собьется в словах. И сейчас она очаровательно надула губки и положила на руку Стивена тонкие пальчики.
— Что за манера кричать такую рань! — шутливо укорила она его. — Не сомневаюсь, что тебя слышно чуть ли не в Сиднее — а может, и дальше. Ой, Стив, да ты и правда сердишься! Не будь слишком строг к этим юным голубкам. Я не могла не услышать, о чем вы говорили, и мне кажется, что ты принял все чересчур серьезно.
— Вот как, Анжела? Интересно знать, почему ты так считаешь. — Стивен говорил непримиримо, и Лу даже в этой критической ситуации не могла не почувствовать удовольствия из-за того, что ласковое прикосновение Анжелы к его руке явно не возымело того эффекта, на который та рассчитывала. Она отдернула руку, изящно пожала плечиком.
— Ну, ми-и-илый, — шутливо спросила она, — разве есть необходимость объяснять тебе это, как маленькому? Разве ты не помнишь, каково быть молодым и влюбленным? Не следует слишком подробно расспрашивать об авариях по пути домой — это нетактично. Пожалуйста, не пугай больше бедного Аллана, будь умником. Я уверена, что он устал, и ему еще долго ехать домой. А что касается Луизы… Нехорошо заставлять ее стоять тут. Несомненно, она прекрасно провела время, но теперь это на ней сказывается, разве не видно. Конечно, мы, девушки, после таких развлечений всегда хуже выглядим, правда?
Анжела подняла руку с перламутровыми ноготками, чтобы поправить свою и так безупречную прическу и улыбнулась, сначала Лу, а потом Аллану. Тот не мог встретиться с ней взглядом — и не удивительно. Бедный мальчик, подумала Лу. Каким дураком его выставила Анжела — и ведь она прекрасно знала, что может рассчитывать на то, что его врожденная деликатность не позволит ему разоблачить ее гадкий поступок.
Лу преисполнилась возмущения.
— У нас действительно сломалась машина — хотите верьте, хотите нет, — запальчиво повторила она, глядя прямо в глаза Анжеле.
— Ну конечно, милочка, конечно, сломалась, — успокоила ее Анжела. — Иначе и быть не могло, правда?
