Некоторые исследователи считают, что стремление убегать от родителей, забираться на деревья и залезать в самые неподходящие места выработалось в ходе эволюции. Эллен Сандсетер, психолог из Университетского колледжа королевы Мод, тридцать лет наблюдала за игровыми площадками Норвегии, Австралии и Англии, опрашивая детей, родителей и учителей. Она пришла к выводу, что именно природа заставляет детей рисковать: залезать на большую высоту, нестись сломя голову, ввязываться в потасовки, играть с опасными предметами, прыгать в воду, приближаться к огню и уходить подальше от тех, кто за них отвечает. Они испытывают себя на прочность, укрощают свои страхи, учатся управлять ими и постепенно раздвигают личные границы. Для детей подобное поведение является естественной формой когнитивной терапии – оно помогает им свыкнуться с тревогами и преодолеть их.
Никто не говорит, что мы должны игнорировать риск. Вопрос в том, как именно мы к нему относимся. Не является ли стремление свести риск к нулю еще большим риском?
У ученых такая «сверхзащита» вызывает справедливые опасения. Беспокоясь, что дети получат травму или потеряются, мы сами подталкиваем их к бесконечному сидению за компьютером и всем последствиям такого образа жизни. Отправляя ребенка играть на современную безопасную площадку, мы даже не подозреваем, что именно там дети чаще всего ломают руки и ноги. Оказавшись в тепличных условиях, они забывают об осторожности: им становится скучно, и они пытаются самостоятельно усложнить задачу, прыгая с верхней ступеньки лестницы или вставая на качелях. Плюс ко всему стандартизированная обстановка (например, перекладины, расположенные на одинаковом расстоянии) усыпляет бдительность ребенка, он перестает задумываться о своих движениях и в случае опасности не успевает вовремя среагировать.
Родители заглушают внутренний голос детей. Но мы не всегда будем рядом. Сандсетер пишет, что куда опаснее оставлять без присмотра подростка, которого с рождения направляли и оберегали. «Вот за кого действительно стоит волноваться», – предупреждает она.
Общаясь с детьми, Сандсетер заметила, что некоторые так описывали свои чувства в момент совершения чего-либо опасного: «весело и страшно». Испытывая себя на прочность, они не только приобретали новые навыки, но и росли в собственных глазах оттого, что справились со страхом. Слишком заботливые родители и безопасная игровая среда зачастую лишают их этих возможностей. «Довериться уму, силе и смелости вашего ребенка и позволить ему рисковать – лучший способ его защитить», – говорит Сандсетер.
Норвежцы говорят о «волшебной силе разбитых коленок». Ребенку полезно время от времени возвращаться домой с синяками, шишками и царапинами: все это неотъемлемые атрибуты настоящего, живого детства. «Мы придерживаемся мнения, что ребенок должен иногда мерзнуть и испытывать чувство голода – и уметь справляться с дискомфортом. В нашем климате без этого никак», – поделилась Сандсетер. И посетовала, что в англо-американской культуре подобный «закаляющий» подход не прижился. Дэвид Лэнси, профессор антропологии государственного университета Юты, с ней согласен. Американцы, отмечает он, сейчас оторваны от природы больше, чем когда-либо. Ее присутствие в жизни строго дозировано (как в зоопарке), а грязь и ссадины не в почете.
При этом отсутствует понимание, что опасности как раз и помогают развить качества, которые так ценятся в США: тягу к приключениям, предприимчивость и спортивный азарт. Когда дети оказываются в стрессовой ситуации, их действия во многом зависят от поведения родителей. Нервные мамы и папы неосознанно заражают своей неуверенностью ребенка. Донна Пинкус, доцент Бостонского университета и автор книги «Растем отважными: как помочь ребенку преодолеть страх, стресс и тревогу», пишет, что дети «слишком вовлеченных родителей, которые постоянно вторгаются в их личное пространство, обычно страдают повышенной тревожностью». «Окружая свое чадо чрезмерной заботой или чересчур активно поддерживая его, они добиваются противоположного результата», – подытоживает Пинкус.
Конечно, когда мы видим, что нашему ребенку грустно или плохо, у нас возникает инстинктивное желание ему помочь. Но, поступая так, мы, сами того не замечая, посылаем сигнал: у тебя не получится, ты не сможешь! Ребенок начинает сомневаться в себе и в будущем старается избегать трудностей. А разрешая ребенку выйти из зоны контроля (к примеру, отпуская на день рождения к новому другу), родители тем самым передают ему свою уверенность. «Если хотите, чтобы ребенок научился решать проблемы, отойдите в сторону, – рекомендует Пинкус. – Смелость не означает отсутствие страха. Родители, которые позволяют ребенку испытывать экстремальные чувства, помогают ему учиться справляться с опасными ситуациями».
Проблема независимости
Американцы ценят независимость как мало кто в мире. Внутренне свободный, открытый человек, знающий, чего он хочет, вызывает всеобщее восхищение. И при этом многие не понимают, что, вторгаясь в жизнь ребенка и держа его «на коротком поводке», они как раз мешают ему вырасти независимым.
Томас Вайснер, профессор антропологии и психиатрии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, описывает так называемый «конфликт зависимости». Конфликт возникает, когда родители подталкивают ребенка к самостоятельности и в то же время продолжают наблюдать за всем, что он делает, и оценивать его поступки. Такое поведение еще больше усиливает зависимость детей от родителей. «Яркий пример – пятилетний ребенок на детской площадке. Мама говорит ему: “Иди, поиграй с ребятами!” Но стоит ребенку сделать пару шагов от мамы, как он слышит: ”Эй, я здесь! Я приглядываю за тобой! Ничего не бойся!”»
По словам Вайснера, у большинства американских родителей нет четкого представления о степени детской независимости. Мы хотим, чтобы в чем-то они были самостоятельными, а в чем-то нет. В результате дети теряются и не знают, как реагировать. В них борются два желания: естественная потребность исследовать окружающий мир и поиграть с друзьями – и стремление угодить родителям.
Иными словами, мы убеждаем себя, что воспитываем независимого ребенка, но наши действия приводят к обратному результату. Плюс ко всему мы сами не замечаем, как постоянной навязчивой заботой заставляем детей все время уделять нам внимание. А сами они в результате попадают в зависимость от нашего внимания к ним.
Похоже, «конфликт зависимости» – это чисто американское явление. Джильда Морелли из Бостонского колледжа исследовала поведение, направленное на привлечение внимания. Она заинтересовалась этой проблемой, когда заметила, что маленькие дети постоянно мешают мамам разговаривать по телефону. Морелли сравнила поведение малышей из Солт-Лейк-Сити с их сверстниками из африканского кочевого племени эфе. Выяснилось, что американские дети мешали маме беседовать с интервьюером куда чаще, чем африканские. Последние обращались к матери, только если им нужна была помощь, и делали это молча. Малыши из Солт-Лейк-Сити влезали в разговор преимущественно с целью привлечения внимания. Доходило до того, что некоторые из них хватали маму за лицо и поворачивали к себе. Поскольку все это сопровождалось настойчивыми (и довольно громкими) просьбами, взрослым волей-неволей приходилось прерывать беседу.
