Должно сработать. Обязательно. Иначе я не получу свои пять тысяч.
И Мишелю не хватит денег на материалы для участия в конкурсе.
А мне придется распрощаться с возможностью выкупить долю бизнеса у миссис П.
Собравшись с силами, я стиснула в руках поднос и вежливо спросила:
– Куда это ставить, мисс Франжелли?
Она устало прикрыла глаза – лишь на мгновение, – а потом бодро улыбнулась мне:
– Сюда, пожалуйста. И зовите меня Мелиссой.
Тони подошел сзади, когда я размещала на столе блюда, а Мелисса расставляла свечи.
– Э-э… дорогая, что происходит?
С широкой улыбкой она повернулась к нему:
– Сегодня годовщина нашего знакомства. Ты разве забыл, мой котик?
Он удивленно зажмурился, будто от яркого света.
– Котик? Нуда, конечно… Годовщина? Какая еще… то есть я хотел спросить – мы будем ужинать? Прямо здесь? Сейчас?
– Да, дорогой. Mipiaci, mipassione,[18]– ворковала Мелисса.
Судя по выражению лица Тони, подобная манера разговора обычно была ей несвойственна.
Но ему, похоже, понравилось. Черт.
– Здорово. Только у меня уже назначена встреча с представителями технадзора. Надо было позвонить заранее, – рассудительным тоном произнес он.
Мелисса «пришла в ярость»:
– Что? Неужели какая-то глупая встреча с какими-то дурацкими представителями важнее меня? А я даже простыню захватила! – заявила она, вытаскивая из сумки алую шелковую простыню.
Я немного потопталась на месте, демонстративно шаркая ногами, и отвернулась, делая вид, будто ослепла и оглохла.
Мелисса повысила голос:
– Я мечтала о романтике, о безудержной страсти! А для тебя, оказывается, важнее твоя скучная работа и разговоры с занудными инспекторами! Отлично. Значит, у нас разные интересы.
«Ой, ой. Гонишь, Мелисса. Не спеши», – подумала я.
Он поднял руки, будто капитулируя:
– Эй, тише. Если тебе так захотелось устроить романтический вечер… я перенесу эту встречу. Черт, ради этого я вообще готов пожертвовать всем проектом! Да гори он огнем, этот дом! Ты ведь знаешь, как я люблю тебя, Мел… – Тони подошел к Мелиссе и нежно взял ее за подбородок. – Сегодня ты, можно сказать, воплотила одну из моих фантазий. Останься, mia tesorina.[19]
С бесстыдным любопытством я наблюдала, как он наклоняется к ней для поцелуя. Когда руки Мелиссы страстно обвили его шею, стало ясно – она окончательно потеряла голову.
Я и сама бы не устояла на ее месте. «И с чего ей вздумалось расставаться с таким парнем, как Тони? – недоумевала я. – А может, мне удастся заполучить его, если затея Мелиссы сработает?»
Коротко попрощавшись, я покинула сладкую парочку. Впрочем, слившись в пламенном поцелуе, они вряд ли заметили мой уход. Я была так расстроена своим полным провалом, что почти не замечала ветра, свистевшего сквозь открытую кабину лифта. Правда, когда лифт, наконец, приземлился, еще две-три минуты не могла оторвать пальцы от поручня.
Предстоящее свидание с Беном было единственным, что сдерживало мой порыв помчаться домой заедать тоску чипсами «Читос». К тому же Мишель с Фарреном обещали «понянчиться» с Лулу. Моя собака была в хороших руках. Они даже обронили пару слов насчет покупки декоративного ошейника.
Конечно, не стоило заявляться в галерею Херона в костюме официантки, состоявшем из черных брюк и белой блузки. Заранее припасенный наряд ждал меня на рабочем месте. Мне очень хотелось произвести на Бена впечатление.
Не меньшее, чем он произвел на меня.
В помещении был приглушенный свет, играла мягкая, вкрадчивая восточная музыка в исполнении Йо-Йо Ма,[20]а запах канапе напомнил, что я еще не ужинала. Все бы хорошо, если бы не женщина в оранжевой виниловой юбке с английской булавкой. Она подошла к Бену дюймов на десять ближе, чем мне бы хотелось.
– Чудесный экспонат, не правда ли? – нараспев проговорила она. – Это воплощение разочарования художника коммерциализацией нашей современной культуры, насквозь пропитанное ироническим отношением к действительности. Вы не находите?
Стоя позади нее, я пренебрежительно возвела глаза к потолку при виде ярко освещенного изделия непонятной формы на акриловой подставке. Что за дребедень? Потом осмотрела на себе розовую шелковую кофту и черную хлопчатобумажную юбку. Кажется, эта девица в виниле с булавками меня перещеголяла. Еще одно поражение за сегодняшний день.
Бен повернул голову, посмотрел на мисс Застрявшую в Шестидесятых, и снова перевел взгляд на экспонат.
– Нет, не нахожу, – ответил он. – Эта штука больше смахивает на поплавковый клапан карбюратора моего «астон-мартина», если воткнуть к него страусовые перья..
Та выпучила глаза – казалось, они вот-вот выскочат из-под наклеенных ресниц, – и удалилась, бормоча себе под нос что-то о плебеях.
Бен улыбнулся:
– Простите. Не выношу кривляк, изображающих из себя тонких ценителей искусства. Надеюсь, я вас не огорчил?
Я одарила его ответной улыбкой:
– Нисколько. Хотя, подыграв немного, вы могли бы иметь успех. Под этим винилом скрывалось неплохое тело.
Он неопределенно пожал плечами. Этот жест ему очень шел – особенно когда он был в рубашке с коротким рукавом. (Я рассказывала, что мужские руки и плечи – моя слабость? М-м…)
– Я вполне доволен тем, что имею, – возразил Бен, отвлекая; меня от любования его грудью.
Мягко коснувшись ладонью моей спины, он повел меня сквозь толпу посетителей. Я замедлила шаг перед огромным холстом, висевшим в самом центре зала.
– Кажется, еще одно… как его там? Воплощение разочарования художника…
Бен долго и пристально смотрел на картину.
– Несомненно. Эта вещь определенно кое-кого разочаровала. Вероятно, меня. Не желаете перекусить?
– Определенно желаю. Вы не будете против, если мы сначала проведаем мою овечку?
– Кого?!
Я вздохнула:
– Долго рассказывать. Вы любите собак?
– Обожаю. А при чем здесь овечка?
– Ну, в общем… Однажды, выходя: из дома, я увидела в коридоре маленькую овцу-мутанта…
Я пересказала ему историю появления в моей жизни Лулу, зашла домой – убедиться, что с ней все в порядке (она находилась в собачьем раю – кажется, благодаря говяжьему филе), и мы отправились в ресторан. Над входом в заведение виднелась красно-черная вывеска.
