— Будете продолжать в том же духе — придется отнести вас в шале еще до обеда. И продержать там до вечера, — пригрозил Ланс, подползая к ней.
Катясь кубарем по склону, оба умудрились потерять солнечные очки.
— Ох, напугал! — Ева потрясла головой. — Я в жизни никогда так не веселилась! И так счастлива, что готова обнять весь мир!
Ланс засмеялся и, облокотившись о снег, склонился к Еве, заглянул ей в лицо. Никогда еще он не видел ее такой красивой: сияющая улыбка, припорошенные снегом брови и темные волосы, показавшиеся ему еще более пышными на сверкающем снежном покрывале.
Сердце Евы ухнуло в пятки, потом застучало, как молот. Наверное, лицо ее изменилось, потому что улыбка на губах Ланса вдруг дрогнула и исчезла.
— Может быть, для начала обнимете меня? — шепотом спросил он. — Клянусь, ваш порыв не останется без ответа!
На какое-то мгновение Ева оцепенела и не могла шевельнуть даже пальцем. «Господи, — подумала она, — ведь он собирается меня поцеловать! И хорошо! Пусть Ланс будет первым. Я хочу целоваться только с ним». Между тем его голова склонилась ниже, а ее взгляд замер на его губах. Она не слышала ничего, кроме оглушительного стука собственного сердца.
И вдруг Еву охватила паника. С криком «Нет!» она откатилась в сторону, потом застыла, как мраморное изваяние, и привычным жестом скользнула пальцами по лбу, заправила за ухо несуществующую прядь. Поднять на Ланса глаза девушка не осмеливалась.
Однако, услышав его мягкий успокаивающий смех, забыла о смущении и страхе. Чуть-чуть повернувшись, она украдкой метнула в него взгляд. Он смотрел на нее с удивлением, без обиды и раздражения. Ева облегченно вздохнула.
— Странно, ты выглядела настоящей женщиной, умудренной опытом, уверенной в своей власти, а на самом деле совсем еще ребенок. И отчаянно боишься расстаться с детством, стать взрослой. Или, может, просто ждешь кого-то? — Ланс легко вскочил на ноги и неожиданно выудил из снега двое темных очков. Отряхнув их, одни он протянул Еве, другие надел сам, скрыв за ними глаза. Лицо его приняло непроницаемое выражение.
И хотя дальше они по-прежнему веселились от души, съезжая по крутому склону, кидаясь снежками, с хохотом толкая друг друга вниз, так что под конец превратились в некое подобие снеговиков, прежняя легкость отношений меду ними вдруг исчезла, возникла непонятная неловкость. Во всяком случае, Ева чувствовала себя именно так. Украдкой поглядывая на Ланса, она пыталась разгадать его состояние. Однако он казался веселым и оживленным, можно было подумать, что для него ничего не изменилось. «Так оно и есть», — решила она. И тем не менее не могла избавиться от смутного ощущения, будто все вокруг потемнело, как если бы туча внезапно закрыла яркое солнце.
Вечером, после того как все они до отвала наелись, сидя за длинным деревянным столом, Еву отыскал Тревор Стэнтон — молодой человек, с которым она познакомилась накануне. К этому моменту они уже перешли в огромную гостиную, где молодежь весело распевала, коротая время. Немного смущаясь, Стэнтон предложил ей сесть рядом с ним.
И прежде, чем Ева успела решить, как ей поступить, Ланс уже сделал это за нее. Пожелав им хорошенько повеселиться, он быстро растворился в толпе. Ева растерянно заморгала, но Тревор уже подхватил ее под руку и потащил за собой туда, где устроились его друзья, при этом болтая без умолку, даже не заботясь, слушает ли она его.
Вытерпев час, Ева торопливо пробормотала какие-то извинения и отправилась разыскивать Ланса. Вскоре она увидела его. Устроившись в уголке, он весело беседовал с очаровательной блондинкой, старше ее всего на три или четыре года. Она стояла перед Лансом с высоким бокалом в руке и кокетливо поглядывала на него из-под ресниц. В каждой линии ее гибкого тела чувствовалась уверенность в собственной неотразимости. Ева тут же невольно вспомнила Лорел. Затем, слегка уязвленная, незаметно попятилась и вернулась к Тревору, его компании молодых, брызжущих весельем юношей и девушек.
В камине развели огонь, и большинство присутствующих расселись на полу перед ним. Остальные устроились на стульях. Тревор обнял Еву за плечи. Обхватив руками колени, она уставилась в огонь, чувствуя себя тепло и уютно в кольце мужских рук.
Кое-кто из приехавших привез с собой гитары, и молодежь уже упоенно пела под их аккомпанемент все, что угодно, начиная от народных новозеландских песен и гимнов племен маори и кончая современными поп-хитами. Ева рассеянно обводила взглядом пеструю толпу, пытаясь разглядеть светло-серые слаксы и черный свитер Ланса, но его нигде не было видно.
Чуть позже возле нее вдруг незаметно появилась Пэм. Склонившись к уху Евы, она тихо прошептала:
— Мы собираемся уходить. Пошли с нами, иначе потом тебе вряд ли удастся разыскать нашу хижину.
Ева молча кивнула. Попрощавшись с Тревором и его приятелями, она последовала за Пэм. В коридоре их поджидали Ланс и Тони.
— Тебя только за смертью посылать, — хмыкнул Тони.
— Пришлось чуть ли не силой уволакивать Еву из объятий Тревора. Представь себе, бедняга никак не мог с ней расстаться! — захихикала Пэм. — Прямо из одних объятий в другие, верно, Ева? Все тридцать три удовольствия сразу! А теперь поблагодари судьбу, что есть Ланс, чтобы согреть тебя.
— Что ты хочешь этим сказать? — сонным голосом спросила Ева, которая вдруг почувствовала, что буквально падает с ног от усталости.
— А то, моя дорогая, что Ланс куда крупнее Тревора. Так что, когда прижмешься к нему ночью, будет намного теплее!
Ева встрепенулась.
— Не собираюсь ни к кому прижиматься! — возмущенно фыркнула она.
Пэм пожала плечами:
— Хочешь стучать зубами всю ночь — дело твое.
Выбравшись наружу, они гуськом зашагали к своей хижине. Холодный воздух обжигал щеки, и Ева безумно обрадовалась, когда они наконец до нее добрались. А когда внутри зажгли свет, Ева разглядела два двухъярусных широких топчана. Тогда что же, ради всего святого, имела в виду Пэм, когда говорила, что им придется жаться друг к другу, в смятении думала Ева. Тут ведь есть место для каждого!
В хижине была небольшая печурка, на которой они сварили горячий шоколад, разлив его по большим кружкам. Затем Пэм и Тони решили укладываться, и Тони без обиняков поинтересовался:
— Эй, вы двое, который топчан ваш?
— Коли вы уже ложитесь, можете оставить для нас тот, что пониже, — спокойно ответил Ланс. Допив шоколад, он повернулся к Еве: — Как ты предпочитаешь: укрыться сразу двумя одеялами или же каждому завернуться в свое?
Ничего не понимая, Ева захлопала глазами. Пэм, которая в эту минуту расшнуровывала ботинки, вопросительно посмотрела на нее.
— Но… но ведь здесь же четыре… я хочу сказать, места хватит всем, — пробормотала Ева.
— Это не так, — хмыкнула Пэм, — прежде чем наступит ночь, сюда ввалятся еще по меньшей мере четверо!
