Вероятно, в глубине души он был все еще тем маленьким мальчиком, который боится, что его сердце будет снова разбито.
А потом стало уже слишком поздно, он полюбил Зою. Единственное, чего он достиг, промолчав, — обидел ее.
— Я люблю ее, — сказал он себе, удивившись, что произнести это совсем не трудно. На самом деле, ему понравилось, как звучат эти слова и как язык и губы выговаривают их.
Это было так… естественно.
Ник оторвался от стены и направился к машине, точно зная, что ему делать.
Настало время попрощаться с маленьким мальчиком, и начать вести себя, как мужчина.
Зоя не знала, сколько времени прошло с их несостоявшегося бракосочетания, когда Ник, наконец, объявился. Она сидела на больших качелях на заднем дворе, так и не сняв пижаму, с поджатыми ногами, уткнув подбородок в колени, размышляя, придет ли он вообще. Может быть, он настолько зол, что не желает с ней разговаривать.
Но задняя дверь открылась, и вышел Ник, одетый все в тот же костюм. Он пересек лужайку и подошел к ней, руки засунуты в карманы брюк. Он выглядел скорее усталым, чем сердитым.
И как же здорово он выглядел в костюме. Почти так же здорово, как и без него.
Что с ней такое? Она только что отшила парня, а теперь представляет его себе раздетым?
— Кажется, ты забыла, что у нас была назначена сегодня свадьба.
Она съежилась и посмотрела на него извиняющимся взглядом.
— Мне так жаль, Ник.
— Нет. — Он сел рядом с ней на качели, ослабив узел галстука. — Это мне жаль.
Он явно не испытывает к ней ненависти после всего этого. Конечно, Зоя не верила, что он будет ее ненавидеть, но в глубине души считала, что заслуживает этого.
— Это полностью моя вина. Я думаю, я просто… вдруг испугалась.
— Испугалась, что я сбегу в последнюю минуту? Или вообще не приду?
Он кивнула, благодарная, что он сказал это за нее. И еще более благодарная, что он понял.
— Я не дал тебе повода поверить во что-то другое. — Ник взял Зою за руку и удержал ее, сплетя вместе их пальцы. — И во всем виноват только я один.
— Я должна была доверять тебе.
Он рассмеялся, но и следа веселья не было в этом смехе.
— Чем я заслужил твое доверие? Тем, что сделал предложение? Надел кольцо на палец? Ну и что? Я то же самое, делал с двумя другими женщинами, и до сих пор ни на одной из них не женат, так ведь?
Господи, ну засовывай нож поглубже, что ж ты тянешь? Он пытается заставить ее чувствовать себя предательницей.
— Ну, я не очень понимаю, о чем ты говоришь.
— Я говорю о том, что точно знал, чего ты от меня ждешь, но вел себя как трус и не дал тебе этого. Мои слова о том, что кольцо делает помолвку официальной, — это все чушь. Единственный способ сделать отношения настоящими — перестать вести себя как осел, и сказать тебе о своих чувствах.
— Я могла попросить, — сказала она.
Он быстро взглянул на нее.
— Ты не должна была.
Нет, не должна, может быть, поэтому она этого и не сделала. Назовите ее упрямой и немного старомодной, но она верила, что, когда испытываешь что-то определенное к кому-то, то говоришь ему об этом.
Он приподнял ее лицо за подбородок.
— Я никогда не думал, что способен любить кого-то так сильно, как я люблю тебя. Может быть, поэтому не решался поверить в это.
Зоя почувствовала, как слезы заполняют глаза, и щиплет в носу.
Он осторожно поцеловал ее.
— Я люблю тебя, Зоя. Всем сердцем.
Она закрыла глаза и вздохнула. Никакие слова, никогда не звучали для нее так чудесно, и не значили так много. Потому что она знала, что они идут напрямую из сердца.
— Я тоже люблю тебя, Ник.
— Я должен тебя попросить кое о чем. Это, наверно, прозвучит странно, но я прошу тебя доверять мне.
— Ладно.
— Можешь дать мне кольцо на минуточку?
Это действительно было странно, но Зоя, ни секунды, не сомневалась. Она стянула кольцо с пальца и положила на ладонь Ника.
— Я хочу сказать, что настало время сделать это правильно.
Он встал с качелей и опустился на одно колено перед ней. Зоя затаила дыхание, и слезы, которые она удерживала, полились ручьем.
— Зоя Симмонс, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
— Без сомнения, — ответила она.
Ник надел кольцо обратно на ее палец, и она обвила руками его шею.
— Я знаю, что ты не хочешь пышной свадьбы, но боюсь, теперь у нас уже нет выбора.
Она отодвинулась и взглянула на него. На его торжествующем лице сияла лукавая улыбка.
— Почему?
— Потому что, когда я положил трубку, после того как попросил у твоих родителей позволения взять тебя в жены, они тут же начали составлять список гостей.
Рот у нее открылся.
— Ты позвонил и попросил позволения?
Он улыбнулся.
— Я же говорил, что хотел все сделать правильно на этот раз.
О господи, теперь она просто Дочь Года. А всего две недели назад она беспокоилась, что ей откажут от дома.
— А что ты сказал?
— Что я люблю тебя и прошу у них разрешения жениться на тебе.
Она не могла поверить, что он, и в самом деле, просил благословения.
— Что они сказали?
Он рассмеялся.
— Оба сказали — самое время.
ЭПИЛОГ
Ник спустился по лестнице на первый этаж, сделал шаг в сторону, чтобы не раздавить полуголую куклу, валяющуюся в коридоре, и еще шаг в другую сторону, чтобы не наступить на целый выводок маленьких машинок в дверном проеме. Вообще-то, все это уже должно быть убрано.
Когда он увидел видеоигру на телевизионном экране, то понял, почему царит такой беспорядок.
Он пересек комнату, выключил телевизор и услышал дружное «Паааап!» старших детей, девятилетнего Стивена и восьмилетней Лайлы.
— И не надо «папкать». Вы должны убирать свои игрушки. Уже спать пора.
Шестилетний Натан, унаследовавший не только черные волосы и карие глаза отца, но также его ген аккуратности, уже начал старательно раскладывать детали конструктора «Лего» по коробочкам.
— Дженни разбросала, — сказал он, указывая на шестимесячного запеленутого младенца, которого Ник держал в левой руке.
Малышка пищала и пыталась выбраться наружу.
У Ника не было под рукой салфетки, так что он промокнул то, что из пеленок вылилось, рукавом рубашки, пытаясь одновременно припомнить, был ли, за прошедшие девять лет, хоть один день, когда бы он не расхаживал с напоминаниями о чьем-то обеде на своей одежде.
