Элис отодвинула свой стул. Все попытки нормального разговора с Николасом Паллиадисом были бесполезны. Им никогда не найти общего языка.
– Извини, я не могу остаться. Кроме того, – сказала она, имея в виду специальный ассортимент «Л'Эскарго», – улитки – это то, что мне сейчас меньше всего хотелось бы.
Он откинулся на стуле, стиснув в кулак руку, покоившуюся на скатерти.
– Я хочу поговорить с тобой, поговорить, понимаешь? А не устраивать сцену. Ты представляешь, что я пережил, когда обнаружил, что ты… – Он осекся, черты его лица натянулись. – …Что у тебя не было других мужчин. Вероятно, я причинил тебе боль…
Элис внимательно смотрела на него.
– Послушай, тебя никто не заставлял ложиться со мной в постель. Не волнуйся об этом.
Она поднялась из-за стола. Паллиадис встал следом за ней.
– Если это то, о чем я думаю, – произнес он напряженно, наклоняясь над столом, – люди, использующие тебя, заломят большую цену. Они наживаются на чужом несчастье. Невинность красивой девушки ничего для них не значит. Они не посчитаются с тем, что мужчина желает… – Он стиснул зубы. – Это обязанность мужчины – сделать переживания первого раза… незабываемыми для женщины. Это его долг.
Элис разинула рот. Что за нелепое утверждение, похожее на банальность, вычитанную из руководства по занятиям сексом?!
– Даже не думай о том, чтобы вновь лечь со мной в постель. Ради всего святого, выбрось это из головы!
– Таковы греческие мужчины, – процедил он.
К ним поспешно подошел официант с бутылкой вина. Николас резко отставил ее в сторону.
– Греки именно так воспринимают секс. Естественно, я не знаю, как вы, американцы, к этому относитесь. Из того, что я слышал, американцы паршивые любовники.
– Меня не волнует, что ты слышал, – вскипела Элис. – А случившееся той ночью было ошибкой!
– Черта с два, ошибка! В такой игре не бывает ошибок. Сколько они тебе платят? Это ничто по сравнению с тем, что могу Предложить тебе я. – Его губы скривились. – Я могу дать тебе практически все.
– Никто мне не платит. И против тебя нет никакого заговора! Если бы ты только…
– Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в квартиру на авеню Фош, – продолжал он под ее изумленным взглядом. – Нет необходимости объясняться с Джексоном Стормом. Он поймет.
Прошло некоторое время, прежде чем она обрела способность что-то ответить.
– Ты же не хочешь сказать, что жаждешь снова отвезти меня в свою квартиру, чтобы заняться сексом? – Ее гнев нарастал. – Средь бела дня? Когда меня ждут на работе?
Он холодно улыбнулся.
– Какое это имеет значение? Я же сказал тебе, что с Джексоном Стормом все улажено.
– Это непристойно! – Головы сидящих в ресторане посетителей снова повернулись в их направлении, но Элис уже было все равно. – Отвратительнее этого я еще ничего не слышала. Ты обращаешься со мной как со шлюхой!
Он наклонился к ней, ударив обеими руками по столу.
– Боже, как ты можешь противиться мне? Ты же здесь именно для этого! Думаешь, – с угрозой проговорил он, – все между нами кончилось? Думаешь, я выбросил тебя из головы? Ты сводишь меня с ума!
Элис отпрянула назад.
– Ты не можешь так поступать со мной, даже во Франции!
Когда он стал огибать стол, Элис бросилась через обеденный зал «Л'Эскарго», провожаемая взглядами встревоженных официантов и удивленной публики.
– Если не прекратишь меня запугивать, – крикнула она, – я заявлю на тебя в полицию!
– Валяй, – заорал Николас через головы трех дам, плывших ему навстречу. – У меня полно друзей в Сюрте!
Элис повернулась и побежала через великолепный зал «Л'Эскарго» в стиле Второй империи, лавируя между столиками. Николас Паллиадис преследовал ее. Он догнал Элис на тротуаре и, крепко схватив ее, крикнул швейцару, чтобы тот просигналил его шоферу.
– Значит, ты предпочитаешь улаживать дела бегством? – Он крепко сжал руки у нее за спиной и удерживал их, пока Элис старалась лягнуть его ногой. «Даймлер» подкатил к стоянке перед ними. – Сначала в ту ночь в моей квартире, теперь – в ресторане. Стоит мне отвернуться – и ты бежишь прочь! – Он рывком распахнул заднюю дверцу, не дожидаясь, пока это сделает шофер. – Видишь, ты только вывела меня из себя! – воскликнул он.
Элис оступилась и упала на одно колено, ухватившись рукой за крыло лимузина. Народ, шедший на ленч, стал собираться перед «Л'Эскарго», чтобы поглазеть на происходящее.
– Помогите мне, – бросил Николас швейцару при ресторане.
Взяв Элис под мышки, они поставили ее на ноги. Холодный ветер развевал ее длинные рыжие волосы.
– Как ты можешь себя так вести? – злобно произнес Николас. Вокруг останавливались все новые любопытные, привлеченные скандалом. – Прекрати сопротивляться, ты, глупая девчонка. Я всего лишь хочу заняться с тобой любовью!
– Он сумасшедший! – выкрикнула Элис, пытаясь апеллировать к публике. – Он действительно сумасшедший!
Зрители не обращали на ее слова никакого внимания. Элис видела, что, будь Николас Паллиа-дис даже освидетельствованным сумасшедшим, она бы и то не получила никакой помощи от парижан. Они считали, что перед ними разыгрывалась обычная ссора между любовниками.
Элис не могла драться одновременно со швейцаром и Николасом Паллиадисом: несмотря на сопротивление, они бесцеремонно впихнули ее в салон машины. Николас вскочил следом за ней, и они повалились друг на друга, сплетясь в клубок на заднем сиденье лимузина.
Швейцар «Л'Эскарго» захлопнул дверцу автомобиля, и зеваки, собравшиеся на тротуаре, наблюдали за тем, как «Даймлер» пришел в движение и быстро тронулся от обочины. Никто не двинулся следом. Многие зрители даже улыбались.
В конце концов, это был Париж.
На скорости, в два раза превосходящей обычную, «Даймлер» свернул на рю де Риволи. Элис едва удержалась на сиденье; сильные руки Николаса Паллиадиса подхватили ее.
– Ты меня похитил! – закричала она, пытаясь вырваться из его объятий. – Ты меня изнасилуешь!
– Боже мой, не говори так, а то кто-нибудь тебя услышит!
Николас приподнялся, но при новом повороте «Даймлер» опять потерял равновесие, и он всем телом повалился на Элис, в то время как автомобиль на полном ходу сворачивал на Тюильри; взвизгнули покрышки колес.
Паллиадис с проклятием протянул руку и схватил трубку внутреннего телефона.
– Полегче, ты, идиот! – крикнул он по-английски. – Ты что, стараешься нас угробить?
Николас хлопнул трубкой о рычаг. Элис со сбившимся на сторону шарфом лежала под ним, ее волосы разметались, ярко-рыжим ореолом выделяясь на фоне серого бархата сиденья лимузина. Лыжная куртка распахнулась, обнаруживая, как быстро вздымаются и опускаются под свитером ее груди. Синие глаза, темные, как лесные фиалки, глядели на него без страха, но настороженно.
