— Мысль не кажется мне такой уж блестящей. Если «Адвокаты дьявола» осведомлены о твоем участии, они попытаются убить тебя.
— Я должен уберечь ее, — сказал Баррет скорее самому себе, нежели кузену.
— Видно, это дело затягивает тебя чуть больше, чем ты предполагал первоначально.
Баррет понял, что проговорился, и поспешил уточнить:
— Я не считаю ее причастной ко всему этому. Она, вероятно, даже не предполагает, что ждет ее брата.
Джеймс, сидя в постели, не переставал ерошить свои черные волосы.
— Если все-таки ты заблуждаешься и она является соучастницей заговора против правительства, мне никак нельзя ее упускать. Но с другой стороны, если она не имеет к этому никакого отношения, мы рискуем навредить ее репутации. Девушка не может жить под твоей крышей без полноценного свидетельства о браке. Это вызовет скандал. Вероятно, тебе нужно подумать о женитьбе.
— Я не хочу иметь жену, — сказал Баррет и нахмурился, осознав, что слишком горячится. Он снова начал расхаживать по комнате.
— Не хочешь, значит. — Джеймс растянул губы в улыбке, так бесившей Баррета.
— Почему ты настаиваешь, чтобы я женился на ней?
— Просто я думаю о леди.
— Не беспокойся, я ее не скомпрометирую. И подыщу ей мужа.
— Я рад, что ты все предусмотрел.
Баррет умолк и задумался. Когда он согласился участвовать в деле Джеймса, он не сомневался, что Фенвики являются членами союза «Адвокатов дьявола». Но это было до того, как он нашел свою Принцессу. И до того, как им овладело безумное желание обладать ею. И до того, как ему стало небезразлично, что с ней будет.
— Как ты понимаешь, — нарушил молчание Джеймс, — новый поворот событий означает, что я должен подключить к этому делу большее число агентов. Я пошлю нескольких человек, чтобы они проследили за твоим благополучным возвращением.
— Мне не нужно, чтобы кто-то крался за моей спиной. Я сам о себе позабочусь. — Баррет перестал ходить и насадил на руку изогнутый конец трости.
— И все-таки, чтобы совесть моя была спокойна, я пошлю.
Сколь далеко простираются границы его совести? На этот счет у Баррета были большие сомнения. Люди, увязшие в секретной работе так глубоко, как Джеймс, должны уметь отодвигать совесть в сторону, когда того требуют интересы дела. Эти соображения подтолкнули Баррета к решительному отказу.
— Пусть лучше не попадаются на моем пути. Так им и передай.
— Они все равно поедут. Ты и знать не будешь. Я хорошо натренировал своих людей.
Что-то в словах Джеймса насторожило Баррета. Он по-прежнему чувствовал, что кузен не все ему рассказывает — ни об «Адвокатах дьявола», ни о самом деле.
Он повернулся, чтобы уйти, но голос Джеймса остановил его:
— Держи меня в курсе, Баррет.
— Хорошо. — Уотертон вышел и запер за собой дверь. Мысли его вернулись к Меган. Если она действительно ни в чем не замешана, что она скажет, когда выяснится его участие в этом деле? Он старался не думать об этом.
В гораздо большей степени его терзала другая мысль. Он должен будет возвратиться в свою комнату, зная, что его Принцесса спит в соседней.
Меган видела сон. Она парила в воздухе над Пеллем-Хаусом. Мимо проплывали окна и двери, украшенные рождественскими гирляндами. На выступы карнизов медленно падали снежинки. Подтаявшие сосульки свешивались наподобие кольев в заборе. Над головой у нее неясно различалось мрачное небо, страшная темная бездна без конца и без края.
В самом доме тоже было что-то пугающее. Она подлетела ближе и услышала, как изнутри ее зовет Баррет. Она попыталась открыть дверь, но невидимый барьер не давал ей войти. Баррет через окно махал ей рукой. Она увидела перед камином их детей — четверых малышей, забавляющихся с игрушками на ковре. Кто из них мальчики, кто девочки — она не поняла, так как не могла разглядеть лиц.
Баррет продолжал звать ее. Она снова попыталась войти, но никак не могла пробиться сквозь барьер. Если б его глаза не были такие синие и холодные, если б они были чуточку теплее и могли растопить этот ледяной барьер…
Она в испуге проснулась. Посмотрела вверх и уперлась взглядом в яркие синие глаза.
Глава 11
Она поняла, что это не Уотертон. Рядом с ней, нос к носу, стояла девчушка лет восьми, розовощекая, с полными губками. У нее было безупречное овальное лицо — совершенно изумительное творение природы — и длинные белокурые волосы, перехваченные широким синим бантом.
— Здравствуйте. — Девочка не отступила, а продолжала смотреть ей прямо в глаза. — Меня зовут Энни.
В глазах ребенка было что-то смущавшее душу, — какое-то не по возрасту глубокомысленное выражение. Вглядевшись глубже в эту синюю пучину, Меган почувствовала, как восприимчивый детский взгляд поразил ее в самое сердце. От волнения она даже стала скручивать пальцами край простыни.
— Вам что-то не нравится, да? — прервала молчание Энни и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Я гляжу вот так же, как вы, когда мне не разрешают гулять. Может даже, мои глаза бывают еще хуже. Вы не бойтесь, я никому не выдам ваш секрет. Ну, если только феям. А они и так знают. Может, я смогу вам помочь? — Девочка отодвинулась, но продолжала смотреть ей в лицо.
Меган не собиралась обсуждать с ней свои заботы и потому спросила только:
— Лорд Уотертон — твой родственник?
— О нет, — сказала девочка. — Он мамин и папин друг, но я и мои братья называем его дядя Баррет. А вы, наверное, последняя маркиза Уотертон. — Энни присела на край кровати. — Вы не сердитесь, что я пришла сюда? Просто мне очень хотелось увидеть вас хоть одним глазком.
— Я совсем не против.
— Когда я вошла сюда, ваш песик выскочил и залаял на моих братьев, а потом погнался за ними вниз по ступенькам. Я не стала ему мешать. — В глазах девочки вспыхнули озорные искорки. — Я даже рада, что так получилось, потому что мне не хотелось, чтобы они заходили вместе со мной.
— Я тебя вполне понимаю. У меня тоже есть брат.
— Мама осталась внизу. Они с дядей Барретом разговаривают у лестницы. Мама пытается уговорить его прийти к нам на Рождество. Она приглашает его каждый год, и каждый раз он отказывается.
— А как ты думаешь, почему? — Меган жаждала узнать мнение девочки о Баррете, заглянуть ему в душу детскими глазами.
— Я думаю, ему так нравится. В Рождество некоторые люди любят грустить. Особенно такие, как он. — Энни нахмурила маленькие изящные брови. — Странно, правда? Самый богатый и сильный человек в Лондоне, но такой одинокий. В самом деле, это печально. — И это говорил ребенок! Даже не верилось. — Как вы считаете?
— Да.
— Вы бы собрались к нам и уговорили прийти дядю Бар-рета. У нас есть рождественское дерево. Моя мама родилась в Америке, а ее бабушка была немкой. У нее в доме всегда было это дерево. Вы когда-нибудь видели его?
