– Что там, дорогой?
Джайлз, отложив письмо, тяжело вздохнул:
– Очевидно, Роджер, узнав о возвращении Колтона, решил еще раз попытать счастья и почтительно просит нас как можно скорее пересмотреть свое решение относительно его предложения, сделанного нашей дочери.
Адриана, вскинув голову, ошеломленно уставилась на отца.
– Но что ты ему скажешь?
– Не я, а ты, дорогая. Честно ответишь, что у него нет никаких шансов.
Адриана покраснела под пристальным взглядом отца и нервно сплела пальцы.
– Я ничего не говорила ему о помолвке с Колтоном, потому что боялась ранить беднягу и нанести удар его гордости. Он, должно быть, и так болезненно воспринимает всякое упоминание о своем происхождении. Но после вчерашней выходки, боюсь, мне придется прямо сказать, что я не приму его предложения.
– Вот как? И что же такого он сделал, чтобы убедить тебя в необходимости быть немного честнее?
Адриана смахнула слезы со щек, злясь на собственные нерешительность и слабоволие.
– Роджер вел себя недопустимо по отношению к Колтону вчера в Рэндвулф-Мэноре.
– Недопустимо? – переспросил Джайлз. – Каким же это образом?
Адриана судорожно сглотнула, пытаясь казаться спокойной:
– Роджер с первого взгляда невзлюбил Колтона. Если бы не вмешательство Лео и Ариса, возможно, даже набросился бы на него с кулаками… вернее, так и случилось… позже. Но Колтон, несмотря на рану в ноге, сбил Роджера на пол, предоставив конюхам отвести его домой. Честно говоря, не пойму, что это нашло на Роджера. Колтон намного выше и сильнее. Только глупец или очень храбрый человек способен на такое, и все же Роджер трижды пытался встать между Колтоном и мной. Просто рвал и метал, видя нас вместе. В последний раз он и получил по заслугам.
– Роджер осмелился на такую дерзость? – в ужасе прошептала мать и, увидев, как дочь расстроено кивнула, обратила взор на мужа. – Джайлз, дорогой, Адриана права. Кто-то должен объяснить молодому человеку, как бесплодны его надежды, независимо от того, будет выполнен контракт или нет. Я понимаю, что Адриане не хотелось обижать Элстона, тем более что ему действительно пришлось немало вынести. Но как ни велико наше сочувствие, согласись, что он слишком много берет на себя, предъявляя какие-то права на Адриану. К тому же всем уже известно о помолвке. Что подумает Колтон после столь позорной сцены?
– Ты верно говоришь, дорогая, – согласился Джайлз. – С ним необходимо потолковать. Я всеми силами постараюсь объяснить ему, что наша дочь должна выйти за равного ей по положению…
Но Адриана отчаянно замотала головой.
– Нет, отец, не нужно, Роджер оскорбится.
– Да? А что он такого сделал, чтобы изменить свою участь? – бросил Джайлз. Если бы Роджер не так откровенно пользовался сочувствием Адрианы, он не был бы так жесток к молодому простолюдину. Но теперь…
– Так или иначе, ему нужно сообщить, что у тебя есть определенные обязательства и ты не можешь больше принимать его.
Адриана заломила руки. Она сама во всем виновата: не нужно было приглашать Роджера в Уэйкфилд-Мэнор. Он принял ее участие за нечто большее!
– Я сама поговорю с ним. В конце концов, именно я все это затеяла.
– Ты просто была к нему чересчур добра, дорогая, – вмешалась мать. – И не понимала, что он желает заполучить тебя в жены.
– Пф-ф! Это все упрямый щенок Колтон Уиндем! Вот кого следовало бы отделать кнутом, – мрачно пробормотал Джайлз. – Если бы не его своеволие, мне не приходилось бы постоянно иметь дело с наглыми петушками, считающими, будто делают мне огромное одолжение, сражаясь за руку Адрианы… можно подумать, она какая-нибудь высохшая старая дева, обреченная на одиночество! Да Уиндем поразился бы, узнав, скольких женихов пришлось мне отвадить за это время! Не будь Седжуик так уверен в том, что его сын предназначен Адриане самим Господом, я давно убедил бы его оставить этот замысел. А я уже было подумал, что все в прошлом, и молодой Уиндем не вернется. И вот теперь все началось сначала.
– Он вовсе не так молод, дорогой, – поправила Кристина мужа. – Ему уже за тридцать.
– Тридцать, говоришь? – удивленно протянул Джайлз.
– Точнее, тридцать два, – добавила Адриана.
– В его годы я уже был женат, и Кристина ждала первого ребенка, – объявил Джайлз, явно возмущенный мыслью о том, что мужчина способен так долго пренебрегать своими обязанностями наследника титула. – Уиндему давно уже следовало бы иметь семью.
– Очевидно, леди Уиндем все-таки рассказала ему о контракте, – промолвила Адриана дрогнувшим голосом, – потому что к вечеру он уже все знал. Но упомянул только о трехмесячном сроке на размышление, который дал ему отец. О самой помолвке не было сказано ни слова. Может, он по-прежнему упорствует в своем решении не жениться по воле отца? В любом случае он просил меня передать вам привет и сказал, что пошлет записку, в которой справится о наиболее подходящем времени для визита.
Кристина заметила, как ярко заалели щеки дочери, – верный признак того, что девушка расстроена.
– Он сильно изменился, дорогая? – с любопытством осведомилась она.
Адриана отчаянно старалась не думать, каким красавцем стал ее возможный жених за время своего отсутствия, о его мускулистом бронзовом теле, широких плечах, узких бедрах и могучей груди, покрытой порослью темных волос.
– Более, чем ты можешь представить, матушка.
Рука Кристины так задрожала, что пришлось отложить вилку.
– И он сильно изуродован? Покрыт шрамами?
– Шрамами? – рассеянно повторила Адриана, глядя в окно. – Да, Колтона тяжело ранили при Ватерлоо, что и помешало ему вовремя вернуться домой.
– О Боже! – ахнула мать, предположив худшее. – Надеюсь, ты смогла вынести вид несчастного?
– Признаюсь, это не так легко, – вздохнула Адриана, вспоминая, какое возбуждение охватило ее в объятиях Колтона. Озноб и слабость в ногах были для нее внове. Она в жизни не подозревала, что такие ощущения могут быть вызваны одной лишь близостью мужчины… До этой поры она, оскорбленная недвусмысленным отказом, оставалась холодна ко всем своим поклонникам, чтобы защититься от новых разочарований. Однако Колтону удалось пробудить в ней совершенно новые чувства.
Представив изуродованного шрамами Колтона, Кристина прижала к губам салфетку.
– Это так ужасно?
– Хм-м, – пробормотала Адриана, пытаясь не вспоминать, что испытала в тот момент, когда Колтон прижимал ее к себе. До чего же унизительно сознавать, что мужчина, отвергший ее много лет назад, пробудил в ней совсем не девические желания.
– О Господи, – прошептала мать. Боевые шрамы – еще не причина для расторжения контракта, но при мысли о том, что ее прелестная дочь попадет во власть жуткого чудовища, в Кристине все содрогалось. Страдания несчастной матери с каждой секундой становились все более невыносимыми.
