— Том, пожалуйста… мне будет проще с тобой, если… если не будут замешаны чувства.
— Ты можешь выдвигать любые требования и условия, но мои чувства уже замешаны.
— Я понимаю. — Надо было установить преграду между ними и свои чувства запереть на десять замков. — Сделай мне одно одолжение, Том. Пожалуйста, остановись немного. Эмоционально, не…
— Не физически.
Черт возьми, она покраснела.
— Да. Мы можем продолжать…
— Трахаться, — резко прервал он. — Но не можем любить друг друга, так?
— Том…
— Я скажу тебе вот что: ты просишь меня не об одолжении, а о жертвоприношении. Просишь, чтобы я делал вид, что ты ничего для меня не значишь, что ты для меня очередная Мэри Кэтрин Флэхерти.
От этих слов Салли передернуло. Том на это и рассчитывал.
— Все это чушь собачья, Салли. И мы оба это знаем.
Он никогда раньше так не разговаривал с ней. Нервы Салли были взвинчены до предела.
— Но только так я могу…
— Спать со мной? Но пойми, спать вместе — это не… — Он тряхнул головой от отчаяния, что не может подобрать нужных слов. — Это не все. Мы же влюблены друг в друга.
— Я никогда не говорила…
— Не отрицай этого. Я не идиот, и ты вроде тоже. Причина, по которой мы вместе, — это любовь, Салли. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Я не понимал этого до прошлой ночи… до того, как стал частью тебя. Мы принадлежим друг другу. Можешь ничего не говорить. Я знаю, ты почувствовала то же самое.
Салли не могла произнести ни слова.
— И теперь ты просишь меня делать вид, что я тебя не люблю. Я могу спать с тобой, но должен относиться к этому как к ничего не значащему для меня событию.
— Может быть, это значит меньше, чем ты думаешь, — сказала она. — Может быть, твои чувства, наши чувства, вызваны игрой гормонов, а не любовью. Ты не думал об этом?
Он положил руки на бедра и с изумлением взглянул на нее.
— Знаешь, Салли, мне всегда казалось, что я могу отличить похоть от любви. Я никогда не встречал женщину, с которой был бы настолько совместим.
— В плане секса, наверное.
— Наверное? Что же надо сделать, чтобы убедить тебя?
Салли невольно улыбнулась.
— Ну хорошо, точно. Абсолютно точно, без сомнения, в сексе мы…
— Как извержение вулкана.
Она вздернула бровь. Том хитро улыбнулся.
— Прошлой ночью мне показалось, тебе понравилось.
— Понравилось.
— В чем же тогда дело? — спросил он мягким голосом, проводя рукой по ее щеке.
Она вздохнула.
— Давай пройдемся еще.
— Давай.
Он обнял ее за талию, и они пошли дальше по направлению к какому-то темному пятну. Это оказалась перевернутая лодка, ставшая обиталищем маленьких сверкающих черных улиток.
Салли показала на мерцание света вдалеке, едва различимое на темной полосе земли, разделявшей ночное небо и залив.
— Видишь тот свет? Я выросла недалеко оттуда.
— На пляже?
— Да. Папа не согласился бы ни на что другое. Наше бунгало… он очень любил его, но это была обыкновенная лачуга. Все мужчины в нашей семье одинаковые. Если у них и есть какие-то цели, то это полнейший абсурд: стать, например, шпионом или разбогатеть за одну ночь. Я не знаю ни одного, у кого была бы постоянная работа.
— А Фил?
— Фил — исключение. А женщины, похоже, обречены выходить замуж за мужчин без будущего. Амбер в итоге вышла замуж за комика, самой природой обделенного чувством юмора. И теперь она работает в какой-то забегаловке в Далласе, пока Джимми пытается покорить один клуб за другим.
— Она несчастлива?
— Как ни удивительно, нет. Она превратилась в… в половую тряпку, прямо как моя мама и тети. Их, похоже, не волнует, что они связаны узами брака с законченными неудачниками… Но меня это волнует. Всегда волновало. Чтобы были постоянная работа и зарплата… у меня и… у любого, кто стал бы частью моей жизни.
Том кивнул.
— Тут появляется грязный старик Том О'Херн, размахивая коробкой с инструментами, и переворачивает все с ног на голову.
— Что-то в этом роде.
Он поднял ее подбородок и посмотрел ей в глаза.
— Я не собирался влюбляться в тебя, Салли. Но будь я проклят, если отпущу тебя без борьбы только по той причине, что плохую работу выбрали твой отец и дяди.
— Но их выбор сделал меня такой, какая я есть, — объяснила она. — Ты мне нравишься, но я не могу позволить себе привязаться к тебе. Я не хочу столкнуться с неопределенностью, с непостоянной работой…
— С грязью…
— Да, — тихо произнесла она. — В сентябре все закончится. Должно закончиться. Я никогда не смогу подстроиться под тебя.
— Я отказываюсь верить своим ушам. И отказываюсь притворяться, будто ты для меня ничего не значишь.
— Том, либо так, либо никак.
Она толкнула лодку ногой, но та не сдвинулась с места.
Он тихо выругался.
— Ясно. Если я перестаю говорить, что люблю тебя, то могу владеть твоим телом, но не твоим сердцем. Если же я продолжу изливать на тебя свои чувства, даже этого не получу.
— Многие мужчины были бы не против пары недель горячего секса без каких-либо обязательств, — попыталась сказать Салли как можно более безразличным тоном.
— Я не такой, как многие мужчины. — Он провел рукой по ее волосам. — И совершенно точно, ты не такая, как многие женщины. В противном случае я бы в тебя не влюбился.
— Том…
— Это был последний раз, когда я тебе признался в любви. Ты победила, Салли. Я не могу уйти от тебя, особенно после этой ночи. Я хочу от тебя больше, чем просто секс. Но если это все, что ты мне можешь предложить, я, пожалуй, соглашусь.
Он поцеловал ее шею. Она почувствовала облегчение и в то же время разочарование.
— Снимай трусики, — сказал он.
— Что-о-о?
— Если секс — это все, на что мы имеем право, я собираюсь получить как можно больше за то время, которое есть у нас в распоряжении. Снимай.
Салли обернулась. Они были далеко от освещенной луной части пляжа. Даже если кто-нибудь и был там, их не могли заметить. Она выполнила просьбу Тома. Стоя сзади, он сжимал ее грудь, его руки проникли под платье. Она откинула голову ему на плечо и застонала. Том прикусил ее шею зубами. Он довел ее до экстаза.
— Наклонись, — грубо приказал он. — Обопрись о лодку.
В следующую секунду прохладный ночной воздух, коснувшийся тела, заставил ее почувствовать свою беззащитность. Но она не успела ничего сказать. Том со стоном слился с ней. Она вскрикнула от резкого, но приятного вторжения, потом снова и снова.
