– Мисс Летиция, может, вам стоило бы не рисковать?! Или вы не доверяете моим парламентерским способностям?!
– Доверяю, Эдвард, – Летиция вопросительно смотрела на молодого человека, ожидая от него словесного поощрения, – но уверена, что речь женщины подействует на них более успокаивающе. Не правда ли, мистер Робертс?
Генри Роберте растерянно уставился на внезапно преобразившуюся дочь доктора и не удержался от замечания:
– Вы, мисс Летиция, прекрасны, точно… – Он замолчал, не находя слов. – Вы прекрасно выглядели сегодня утром.
– Достаточно комплиментов, мистер Генри Робертс. Я верю, что беглецы ожидают от нас первого шага.
Она выехала с территории поселка, пристраиваясь вслед за проводником, похожим на испанца наездником с длинными волосами и аккуратными усиками. Нагнав проводника, Летиция окликнула того, подстраивая кобылку Розу под неспешный галоп его жеребчика:
– Проводник обернулся к ней и, встретив открытый взгляд, немного смягчил суровое выражение лица.
– Меня зовут Игнасио Ленес, мисс Летиция. Вы смелая сеньорита! Мисс Летиция Картер! – Он громко выкрикнул ее имя несколько раз, сдержанно улыбнулся и пришпорил своего рысака.
Летиция понукала свою кобылку, стараясь не отставать.
– Сеньор Игнасио, вы, наверное, единственный испанец на всем Австралийском континенте? Говорят, что вы лучше всех знаете местность вокруг Джилонга. Были в экспедициях? – Ее доброжелательный тон настраивал собеседника на мирный лад.
– Я люблю путешествовать, сеньорита Летиция. И только женщин толкает на приключения самое сильное чувство – любовь! Неужели ваше сердце отдано одному из этих беглецов?!
Он внезапно осадил рысака. Затопталась на месте и Роза. Под пристальным взглядом испанца Летиция почувствовала, как кровь прилила к лицу.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Летти пришпорила Розу, но кобылка не желала обгонять скакуна испанца. Игнасио торжествующе рассмеялся:
– Вашей лошадке, похоже, понравился мой красавец Хуанито, сеньорита Летиция! – глаза Игнасио хищно сверкнули двумя дикими огнями.
Игнасио Ленес словно бросал ей вызов, с наслаждением следя за ее ответной реакцией. Насмешек над собой Летиция не любила. В ней внезапно проснулась злость, она недовольно раздула ноздри и гневно стиснула зубы. Угрожающе занесла хлыст над головой.
Испанец уловил перемену ее настроения, стремительно извернулся и отскочил в сторону. Продолжая веселиться и испытывать наслаждение от ярости девушки, проводник довольно скалил ослепительно белые зубы:
– Да, с вами надо всегда держаться настороже. Я не предполагал, что холодная и расчетливая английская мисс может вспыхнуть с такой неистовой страстью! В гневе вы просто великолепны, сеньорита Летиция!
Летиция отвернулась, сердито кусая губы. Игнасио расхохотался. Сейчас он был очень привлекателен. Трепетала каждая мышца его складной стройной фигуры, движения были вкрадчивы и стремительны.
– Я не флегматичный английский джентльмен, рассудительный и уравновешенный. В таком противостоянии не каждый мужчина поведет себя, как испанский кабальеро! Я же обязан держаться с вами корректно. У нас в Испании не принято поднимать руку на женщину, даже если она того заслуживает. Хотя бы потому, что сеньора или сеньорита нежнее и слабее.
– О чем вы, сеньор? – Ноздри тонкого носа Летиции все еще раздувались, но истинно женское любопытство пересиливало. – Я вас не понимаю.
– Только кабальеро знает точно, как усмирить разгневанную женщину, мисс Летиция! Значит, в моем мимолетном замечании есть неслучайная доля правды. Вы не моя сеньорита! – Повернув жеребца и покрасовавшись перед девушкой, которая от досады закусила губу, Игнасио Ленес помчался вперед.
Роза тут же рванулась за ним.
– Стоять! – Летиция натянула поводья, но кобылка упрямо выгибала шею и, словно призывая на помощь, коротко заржала. – Что такое, Роза?!
Летиция так сильно дернула поводья, что кобылка выпустила удила. Изгибы стальной скобы впились бедному животному в нежную складку губ. Роза снова заржала – тоненько и жалобно. От боли прижала уши. Комочки пены в уголках рта порозовели.
Цвет крови отрезвил девушку. Она любила Розу так же, как любила Лавли и Малышку, оставшуюся в Консетте. Девушка ослабила поводья и спешилась. Роза испуганно шарахнулась. И растерянно затопталась на месте, задирая голову вверх и еще больше разрывая податливые губы, покрытые редкими волосками.
Летиции стало невыносимо стыдно, она вдруг подумала о том, что, наверное, и у лошадей существует чувство любви. Возможно, более сильное, чем чувство преданности к своему хозяину или хозяйке. Вероятно, они так же любят одних своих сородичей и ненавидят других, испытывают ослепление влюбленностью, радость общения, горечь разочарования, тоску потерь и холод презрения.
– Господь мой! – виновато забормотала девушка. – Прости меня, Роза! Тебе нравится Хуанито? – Пытливо заглянула в лиловые, словно влажная ночь, выкаченные болью глаза кобылы, погладила коротко остриженную челку. Белки глаз лошади от напряжения покрылись сеточкой сосудов.
Роза немного отстранила голову, когда хозяйка протянула к ней руку. Постепенно кобылка успокоилась и доверчиво потерлась о ладонь девушки гладкой горячей щекой. Затем весело закивала и поскребла песок гладким копытом, грациозно вытянув ногу вперед. Летиция засмеялась, поощряя лошадку.
– Молодец, Роза. Ты простила меня, умница моя?
Эдвард Райт поравнялся с Петицией. Молодой человек казался разгневанным, глубоко дышал.
– Мисс Картер, этот испанец Игнасио Ленес, кажется, чем-то вас обидел? Что он вам наговорил? Я сейчас догоню этого наглого кабальеро и накажу! – Вопросительно глядя на Летицию, Эдвард все же удерживал запыхавшегося коня на месте.
– Нет, Эдвард! – Летиция вздохнула, прежде чем справилась с охватившим ее чувством стыда. – Игнасио Ленес гордый и сильный, но слишком самолюбивый мужчина. Не сердитесь на него, Эдвард. Давайте лучше подождем мистера Генри Робертса и Юнь Чана. – Летиция обернулась в сторону Аплби.
Заметив двух всадников, сняла шляпу и замахала.
– Ваша Роза стоит против солнца, мисс Картер. Мистер Робертс и Юнь Чан вряд ли различают ваши сигналы. Они далеко, солнце ослепляет их. А дерзкий Игнасио Ленес получит выговор: он не должен отрываться от основной группы переговорщиков! На этих условиях его и нанял доктор Картер. И никакой фамильярности в обращении!
Летиция с тяжелым вздохом, полным досады и запоздалого раскаяния, взглянула на парня, но промолчала. Он стал ей неприятен. Она понимала, что Эдвард Райт ни в чем не виноват перед ней, что он хочет ей добра, просто она ведет себя не всегда по-светски сдержанно, как должно молодой леди. Все это следствие более свободных отношений в обществе Австралии. Здесь ей практически на равных приходилось общаться с людьми из низших сословий – лавочниками и лавочницами, рыночными торговцами и торговками, прачками и служанками. Впрочем, Летиция никогда не вела себя высокомерно даже со слугами из каторжников, но вместе с тем старалась держаться в разумных границах, не заискивать.
