– Примерь эту.
– Как ты считаешь, – спросил меня Макс, – я похож на папу Пуффа?
– Ты похож на дедушку Пуффа, – хихикнула я.
– А что насчет Линди? Она будет в той же сцене.
Парень с ножницами осмотрел меня с ног до головы. Я заметила, что у нас с ним одинаковые брюки.
– Сойдет, – выдал он приговор. – Но тебя нет в моем списке.
– Если меня кто-нибудь будет искать, скажи, что я со своими близкими, – попросил парня Макс, когда мы уходили. – Ты понимаешь, что это значит? – спросил он у меня.
– Понятия не имею, – ответила я.
– Я тоже.
В гримировочном фургоне на стульях сидели парень и девушка, упакованные в черную кожу, на ногах – индейские мокасины. Гримерши красили им губы черной помадой.
– Привет, Макс, – сказала одна из гримерш, наверное испанка или итальянка, судя по смуглой коже, длинной гриве блестящих иссиня-черных волос, огромным выразительным глазам и полным губам. Черные кожаные брюки обрисовывали все мускулы танцовщицы. – Я видела твою фамилию в списке. Ты сегодня с нами работаешь?
– Изабелла! Ты сегодня очень аппетитно выглядишь, – сказал Макс и поцеловал ее в щеку. – Привет, Ивонна, – сказал он другой гримерше – довольно полной женщине с нездоровой кожей – и тоже поцеловал ее.
Надо же! Он целует всех подряд. Для него это ничего не значит.
– Это Линди, – объявил им Макс. – Она сегодня будет моей подружкой.
Изабелла вместо приветствия подняла брови.
– Привет, – улыбнулась я и слегка помахала рукой. – Я старая подруга Натали. Не обращайте на него внимания.
– Я закончила. Можешь идти, – сказала Изабелла парню в оранжевых мокасинах. Затем она повернулась к нам с Максом спиной и спросила: – С кого начнем?
– Иди ты, Макс, – сказала я ему.
По непонятной причине мне не хотелось, чтобы его лица касалась эта знойная испанка, хотя я и говорила себе, что это глупо. Мне-то какая разница?
Макс сел и закрыл глаза. Изабелла сунула несколько салфеток ему за воротник, окунула губку в какую-то коричневую смесь и принялась наносить ее на лицо Макса. Он сидел с выражением блаженства на лице. Я заставляла себя улыбаться, чтобы показать, как непринужденно себя чувствую. Ну как обычно делаешь на вечеринке, когда вдруг понимаешь, что там не оказалось ни одного знакомого.
– Все, – сказала Ивонна, и девушка-панк встала, чтобы уйти. – Твоя очередь, Линди, да?
Я села, стараясь не смотреть на отражение Макса и Изабеллы в зеркале передо мной. Довольно быстро выяснилось, что это невозможно. Пришлось мне закрыть глаза.
– Ты уже накладывала тон? – спросила Ивонна.
– Только увлажняющий крем.
– Я не буду его снимать, только подтемню, чтобы ты не выглядела такой бледной. – Она заработала своей губкой. – У тебя очень сухая кожа. Тебе надо поменять увлажняющий крем.
– Хорошо, поменяю, – послушно пообещала я, надеясь, что Макс не слушает наш разговор.
Ивонна попудрила меня, и я почувствовала, что на глаза упала тень.
– Открой глаза, – сказала она, и я увидела приближающуюся щеточку с тушью. – Хочешь, чтобы я подправила твои брови?
Что такого с моими бровями, удивилась я.
– Нет, спасибо, с ними все в порядке, – отказалась я.
Наверное, надо было радоваться, что она не предложила мне выдавить прыщи.
– Что теперь? – спросила я Макса, когда мы вышли на улицу с коричневыми лицами.
– Теперь, – сказал он, – мы можем поехать на съемки в микроавтобусе. Или пойти пешком. Это совсем рядом, за углом.
Мы решили пойти пешком. Я отлично знала кафе, в котором шли съемки, когда-то мы там наедались до отвала. Но теперь оно изменилось до неузнаваемости. Раньше здесь были грязно-желтые стены, неожиданно они оказались сиреневыми и ядовито-зелеными. Человек десять из команды «Не звоните нам» суетились, устанавливая свет снаружи у окон и прокладывая кабели для камер. Внутри они переставляли столы и стулья, вешали картины на стены, подметали пол и ставили оранжевые герберы в синие стеклянные вазы. В доме напротив двое детишек высунулись из окон, следя за всеми этими действиями и громко комментируя их для кого-то в глубине комнаты.
– Когда мы с Натали по субботам ездили в Портобелло, мы всегда приходили сюда и ели роли-поли с вареньем, – сказала я Максу.
– Роли-поли с вареньем! – засмеялся он. – А из чего это?
– Наверное, там варенье. Мука. И еще околопочечный жир. – Одна мысль об этом заставила меня почувствовать себя толстой.
– Не знаю, что это такое, но думаю, что в Лос-Анджелесе это незаконно, – заявил Макс.
Мы подошли к окну и увидели Натали, которая репетировала с мужчиной в мятых шортах и футболке. Я решила, что это режиссер. На Натали были туго облегающие джинсы «Эрл» и оранжевый топик. Голова была закутана шифоновым шарфом, из-под которого виднелись огромные бигуди. Макс постучал в стекло, чтобы привлечь ее внимание. Натали оглянулась, увидела его и расцвела. Макс прижался полуоткрытыми губами к окну и изобразил страстный поцелуй через стекло. Натали закатила глаза и засмеялась, затем подняла руку с растопыренными пальцами и беззвучно проговорила:
– Пять минут.
Макс отошел и скорчил гримасу:
– Фу! Это стекло совсем не вкусное.
Тут же к окну подбежала ассистентка с тряпкой и очистителем и стерла пятно со стекла. Она неодобрительно посмотрела на Макса, но он этого даже не заметил, так как играл со своей новой шляпой. Через несколько минут выбежала Натали, обняла меня и поцеловала Макса. Пока они целовались, я отступила на пару шагов, чтобы не мешать. Видите, как рассудительно я вела себя? Обдуманно и спокойно.
– Замечательная прическа, – сказал ей Макс, гладя ее бигуди. – Ты должна почаще так ходить. А эти штучки вертятся?
– Спасибо, что пришли, – сказала Натали. – Сегодня утром мне ужасно нужна поддержка. Дану все не нравится. Обстановка. Освещение. Кажется, даже я. А ведь Дан меня любит!
– Нам скучно, – заныл Макс, гладя ее руку.
Натали не обратила внимания на его жалобу.
– Надеюсь, сегодня ты будешь вести себя нормально. В последний раз, когда он пришел на съемки, он целый день давал полезные советы, – сказала она мне. – Тебе придется следить за ним, Линди. Не бойся, если надо, стукни его как следует.
– Ладно, – пообещала я.
Рядом с Натали и Максом я чувствовала себя самозванкой с другой планеты. Чтобы вести себя нормально, мне приходилось напрягаться. Заставлять себя говорить энергично. Почему так?
Натали ушла гримироваться, Макс пошел с ней, а я села в автобус с остальными статистами, которые пили кофе и рассуждали об «Истендерах». Оказалось, что женщина в твидовом пиджаке постоянно снимается. Все они смотрели на меня подозрительно, потому что я не была одной из них. Через сорок пять минут еще одна девушка в наушниках и с уоки-токи подошла, чтобы рассортировать нас.
