Она выключила трубку и неторопливо положила ее рядом.
— Что же это я делаю?.. Ну, теперь уже все равно. Один раз живем.
Саша встала, не торопясь подошла к краю бассейна и надела солнцезащитные очки. И медленно упала в бассейн спиной назад. В воздух взметнулись тысячи брызг, отразивших в себе ясный летний день.
А хорошо ты пожила, сестренка, вновь подумала Саша злорадно.
17
В квартире на Чистопрудном бульваре Женя по обыкновению работал на компьютере. Рядом в кухне крутился Гошка.
— А мне мама уже показала десять английских букв. Вот смотри. — Он открыл альбом для рисования. — Вот эта палочка с точкой знаешь как смешно называется? — Гоша уперся вытянутым указательным пальцем отцу под ребро и закричал: — Ай!
Женя тоже вскрикнул и смешно подпрыгнул на месте.
— Ай! Ай-яй-яй!
Гошка захохотал, очень довольный, и повернулся на скрип открывающейся входной двери.
— Мама вернулась!
— Поможем? — спросил Женя сына.
И оба помчались наперегонки к дверям.
— Чур, я первый! — закричал Гоша.
— Ладно, первый. После меня! — согласился Женя.
Алекс и Женя начали весело разгружать пакеты, а Гоша крутился возле, не столько помогая, сколько создавая радостную сутолоку.
— Пап, а можно я вместе с мамой буду спагетти варить? Я еще умею их потом из уха вытягивать.
Алекс удивленно посмотрела на мальчика. И ответила вместо Жени:
— Ну, конечно, малыш. Раз из уха. Конечно, сынок.
Женя благодарно взглянул на Алекс. Она улыбнулась ему и обратилась к мальчику:
— А почему ты спрашиваешь у папы? Гоша сразу погрустнел.
— Ну, вы же все еще живете в разных комнатах…
И взрослые торопливо отвели глаза и от него, и друг от друга…
После ужина, когда Гошка уже уснул, они снова остались на кухне вдвоем. Женя мыл посуду.
— Устала? — осторожно спросил он.
— Нет, ничего. Это мне легко, у меня оба языка — родные. Кстати… — Алекс, вспомнив о гонораре, вытащила из сумочки конверт и высыпала его содержимое на стол.
Взяла одну купюру.
— Пятьсот рублей. Я не понимаю, сколько это?
— Примерно шестнадцать-семнадцать долларов США, — отозвался Женя.
— А была тысяча рублей. Это значит — тридцать два. Умножить на тридцать: в месяц получается примерно девятьсот шестьдесят долларов?
— Ну что вы… — пробормотал Женя. Он забыл, что сам недавно предложил перейти на «ты». — Не каждый же день такая работа… Обычно больше двухсот пятидесяти не набегает. Ну и у меня долларов пятьдесят.
— Триста долларов… Этого не хватит даже на косметику.
Женя не ответил, хмуро продолжая мыть посуду. Однако через минуту он не выдержал.
— Ну, смотря какая косметика. Если Л'Ореаль какой-нибудь покупать, то и тысячи не хватит.
Алекс спохватилась.
— Простите. Просто у нас все по-другому.
— Я уже догадался, — буркнул Женя. Алекс виновато посмотрела на него.
— Давайте я помогу вам… То есть тебе… И встала рядом с ним.
Заснуть она не могла долго. Перед глазами стояло лицо Гошки и умное, но озабоченное, мрачное — Жени. Как им помочь?.. А она ведь должна им помочь… И она может это сделать… Как ты там поживаешь, родная сестренка? И как же ты сумела бросить их — своих самых близких людей?! Нет, этого Алекс никогда не поймет… Как и всего остального…
Утром она отправилась в Бюро переводов. Его адрес Алекс нашла в записной книжке сестры.
Девушка-менеджер дала Алекс текст для перевода — проверочный. А пока Алекс сидела за компьютером и переводила, девушка читала журнал, время от времени бросая ленивый взгляд на испытуемую. Наконец Алекс откинулась на стуле.
— Готово!
Менеджер поднялась, неторопливо подошла к компьютеру и посмотрела из-за спины Алекс, читая перевод.
— Ну, в общем, неплохо. Американка удивилась.
— Неплохо?!
— Неплохо, — равнодушно повторила девушка. — В принципе, вы нам подходите. Если хотите, можете прямо сегодня взять какой-нибудь текст.
— Да, конечно. Я бы хотела, — быстро сказала Алекс.
Менеджер села за компьютер, переписала текст на дискету, вытащила ее и отдала Алекс.
— Здесь десять страниц общего текста.
— Что значит — общего? — не поняла Алекс.
— Общего — значит, не требующего специальных знаний. До послезавтра успеете?
— Конечно. Успею даже до завтра, — кивнула Алекс.
— Замечательно, — пропела девушка. Алекс повернулась и пошла к выходу.
Но у двери остановилась, вспомнив самое главное.
— Да… А сколько вы платите?
— Доллар и двадцать центов, — сказала менеджер.
— За строчку?
— За какую строчку? За страницу, — удивленно ответила девушка.
Американка поразилась.
— За страницу? Но ведь это… Это с моей стороны получится демпинг.
Менеджер безразлично пожала плечами.
— Нормальная цена.
— Как нормальная?! Получается, за десять страниц перевода я получу десять долларов?
— Не десять, а двенадцать, — поправила ее менеджер.
— Но почему так мало?! Я ведь хороший переводчик.
Девушка-менеджер посмотрела на нее устало.
— Да у нас хороших переводчиков — как собак нерезаных! Вы не хотите, другой переведет.
— Но на это нельзя жить!
— Другие живут, — равнодушно ответила менеджер. — Ну что, не будете брать?
— Буду… — обреченно выдохнула Алекс.
По дороге домой она опять остановилась у витрины магазина. Засунула руку в сумку, вытащила сотню и несколько бумажек по десять рублей, пересчитала… Подошла тетушка-попрошайка.
— Доченька, милая, дай бабушке на хлебушек…
Алекс протянула ей десять рублей. Тетка запричитала навзрыд, кланяясь и поминая имя Божие всуе.
Алекс подняла глаза на витрину и вздрогнула. В стекле отражалась мужская фигура, казалось, что человек стоял прямо за ее спиной. Алекс стремительно обернулась, но сзади никого нет. Померещилось… Но на всякий случай она быстро отошла от магазина…
Вечером Алекс на кухне прилежно стучала по клавиатуре компьютера. Делала перевод с английского на русский. Текст, выданный ей менеджером, оказался занудным докладом.
